Иду к тебе
Сквозь чувства непонятные в себе.
Сквозь бурю пустоты. Сквозь шквал обид.
Сквозь страх смущенный и сквозь глупый стыд.
Иду к тебе.
Иду к тебе. Как Магомет к горе.
Но не за тем, чтоб небу поклониться.
Но чтоб тебе в тревожном сне присниться.
Иду к тебе.
Иду к тебе. Паломником в ночи.
Но не за тем, чтобы тебя коснуться.
Но чтоб тебе смиренно улыбнуться.
Иду к тебе.
Иду к тебе. Напомнить о себе.
Захохотать безудержно от боли.
И убежать, как перекотиполе.
Иду к тебе.
Сквозь чувства непонятные в себе.
Сквозь бурю пустоты. Сквозь шквал обид.
Сквозь страх смущенный и сквозь глупый стыд.
Иду к тебе...
Шлагбаум
Осень волосы сплетает
Лентой серой из мостов.
И дождей прозрачных стая
Моет окна поездов...
Шорох. Стуки.
Шорох. Стуки.
Шорох листьев.
Стук колес.
Перекрыл мне путь шлагбаум,
И трезвонит телефон.
Быстро падаю в нокдаун.
Смерть сейчас. А жизнь... потом...???
Шорох. Стуки.
Шорох. Стуки.
Шорох листьев.
Стук колес.
Сигарета
Сигарета в пепельнице грязной
Мне напомнит об ушедшем лете,
Что прошло, как дерзкий быстрый праздник...
Разве в это верит сигарета?
Разве верит сигарета в чудо?
Разве может быть ему подвластна?
Неизбежно - осенью простуда.
Неизбежен пепел. Безучастен.
Наша жизнь - как будто сигарета -
Коротка и хрупка до предела,
Затянулся кто-то - больше нету,
И остался пепел - белый-белый...
Меня лепили Королевой...
Ни капли ласки, ни тепла
Нет в этом сердце. Это тело
Я жгучим холодом сожгла.
Лепили грубо и небрежно...
Я разве виновата в том,
Что стала Королевой Снежной? -
Холодный взгляд, холодный дом.
Своей внезапностью пугает
Мой леденящий поцелуй,
И не важны мне больше в мае
Ни пенье птиц, ни шепот струй.
Надежда хрупкая слабеет
И вот в конце, совсем истлев,
Она кивнет мне: \"Ты снежнее
Всех гордых Снежных Королев...\"
О небо с чудо-маннами,
Скажи мне, почему
Земля обетованная
Досталась не Ему?
Оно болело, мучалось,
Рвалось, как на куски,
Ведь от Судьбы до Случая
Пути так нелегки.
О ты, иссине-синее
Вверху над головой,
Ему прямую линию
Ты начерти золой.
И пусть оно, побитое,
Прошло сквозь стыд и срам...
Зато всегда молитвами
Горит в нем фимиам.
Миры обетованные,
Что на краю земли,
Ты в это сердце странное
Скорее посели.
Я – разбитой опустевшей чашей.
Ты – засохшей выжженной рекой.
Забирай скорей, что было нашим.
Для меня оставь одно – покой.
Я – гнилой молящейся утробой
О тебе взываю к небесам.
Нервно – дрожью. Тягостно – ознобом.
Бог правдивый разберется сам.
Не кричи вдогонку: «Не права ты!»,
Ведь и я «Не прав ты!» не кричу.
Мы, наверно, оба виноваты.
Потому я просто помолчу.
ТЫ на сердце – грубыми штрихами.
Нарисован. Вырезан ножом.
И наколот. Этими стихами
Весь исписан. Вырван. И… Сожжен.
Стал таким нелепым и затих
И глядит на мир – так равнодушно
Мой когда-то стройный станом стих,
Что недавно был таким послушным!
И нехватка слов, как кирпичей,
Душит неродившиеся чувства.
Недостроен дом. Он вновь ничей.
И обратно в этом доме пусто.
Нет ни бога в нем, ни сатаны –
Всех изгнал зажженный белый ладан.
Нету боли, страха, нет вины,
Лишь дымится в копоти лампада…
Стал таким тяжелым и осел –
Будто храм, что навсегда заброшен.
Почерневший отпадает мел,
Обнажая раненную кожу.
Я не знаю, как его спасти.
Тонкой шалью накрываю плечи.
«Упокой!» - последнее «прости…» -
Белый снег на восковые свечи…
Я прошу заснеженную зиму,
Мчащую с Ясоном на Арго,
Унести туда свою Марину
В край, который звал ее Марго.
Там отец почтенный Магдалиной,
Улыбаясь странно, называл,
Там, где небо с вечным солнцем сильным
Не жалело ни людей, ни скал.
К ветхим мысам светлого Мангупа
Унеси скорей ее, зима, -
К сердцу гор, в которое без стука
Ворвалась, счастливая, она,
Где, казалось ей, был якорь брошен
На несметно долгие века.
Звонким эхом – нежное «Маргоша»
До сих пор звучит издалека...
Эй, зима! Догоним день вчерашний! –
На твоем морозном корабле,
Летний час, которым тихо машет
День вчерашний, отданный золе...
Нам с тобой один и тот же сон порою снится –
Что мы с тобой вдвоем, мы – птицы.
И вот сегодня я своей рукой, в пылу сгорая,
Страницы книги этой бережно листаю –
Ведь завтра эти вот листы
Перелистаешь ты.
Ведь этот запах ты, наверно, любишь тоже.
Он в новой книге, сладко-нежной коже.
Ведь девственность… Маняща и красива.
Нетронута никем – и в этом сила.
А завтра эти вот листы
Перелистаешь ты!
Мне в палец въелся угол переплета.
И быстро в мыслях промелькнуло что-то –
Наверно, пара строк – опять стихами,
С колючими неровными краями.
А завтра эти вот листы
Перелистаешь ты…
И то, куда я ставлю знак вопроса
Иль восклицанья расставляю косо,
Наверно, не поймешь их никогда ты –
Все галочки, улыбки и цитаты…
Но завтра эти вот листы
Перелистаешь ты!
И надпись на полях, таких белесых,
Взывая к подсознанию, попросит
Задуматься и приостановиться,
Чтоб через миг опять лететь, как птица.
Да, завтра эти вот листы
Перелистаешь ты!
И руки наши, превращаясь завтра в крылья,
Пронзая спину, словно корни лилий
Заиленное дно пруда пронзают,
Нас выше неба, выше солнца поднимают!
Скорее, завтра! Эти вот листы
Перелистаешь ты!
Я ей завидую. Опять
Меня терзает зависть черная!
Она с тобой – в одну кровать,
А я навеки – обреченная –
Тебя любить из далека,
Тебя вдыхать, как сладостный,
Чуть утонченный аромат –
В дремучей жадной ярости.
Опять кляну ее. Клянусь
Не проклинать и ревно я
Ночами дико – на луну
Смотрю с волками серыми.
Луна сожрала мой покой,
Сивилла желтолицая.
Лишь зависть следует за мной
Голодною волчицею.
Я. Ты. Она. Твоя жена.
Зачем все повторяется?
Лишь желтолицая луна
На нас с насмешкой пялится…
Я стою, опершись на перила
И свой взгляд неистовый потупив...
В твоей жизни столько страха было!
Не ужели сей не переступишь?
На дрожащую смотрю я реку,
Что меня к себе принять боится.
Родилась зачем я человеком,
Если быть всегда хотела птицей?
Этот день и этот мост высокий
Пусть меня с моей судьбой рассудят -
За мои неправильные строки,
За мои непонятые будни.
Разобьюсь в твоей воде холодной
Сотней брызг и тысячью песчинок.
Хоть на миг хочу я стать свободной,
Даже если он - последний в жизни.
И с последней мыслею
В этот сон
Забегаю быстро я -
Словно в дом,
Что наполнен знаками -
До конца
И ночными мраками -
До венца.
Между всеми лицами
Узнаю
Лишь твое - испитое
Мной в Раю.
Руки обе вытянув -
Протянув,
За окно не выглянув -
Но взглянув
На тебя, как в зеркало -
При - сталь - но,
Обозначу стрелками
\"За\" и \"но\",
А потом внезапно я -
Как гроза -
Эхо многократное -
Смех в глаза!!!
Золотыми листьями
Прошумлю
И немыми кистями:
\"Я люблю!\"
Этот сон - на истину
Не похож.
Этот Рай - непризнанный
Небом. - ЛОЖЬ!
В моем сердце вдруг проснулся Игорь,
Что затменью Солнца бросил знамя.
Мойры три, как три голодных тигра,
Разрывают острыми когтями.
Я - на вы! Ведь в сердце - капля Князя!
Суеверий содраны колени.
Слеплена из праха. Глины. Грязи. -
Что лежат на том краю Вселенной.
Солнца затемненное светило
Черный луч роняет в эту реку,
Словно снова Зеркало забыло
Отразить в себе Не-Человека
Отпущен век на сто ветров,
На параллели всех вселенных,
И после боя снова пленных
Ведут Системы. Их оков,
Цепей, кнутов, тугих ремней
И грязных, в рты воткнутых, кляпов
Не сосчитать. Медвежьи лапы
Сгребают всех в края теней,
Что пролегли за той грядой,
За тем коротким перевалом.
Какая скрипка правит балом
И их повергнутой судьбой?
Где их пристанище и кем
Средь гор и скал они зажаты?
И от чего в глазах набаты
Их бьют последний реквием?
Вот вся вселенная гремит -
Дрянной повозкой, старой клячей.
Их солнце воет. Звезды плачут.
И только сердце их молчит...
Эта мысль - в сто крат,
Пресвятый Боже!
Был он Брат,
Но Истина дороже.
Был он Друг,
Но Истина сильнее.
Словно Брутт,
Склоняюсь я над нею.
Предала!
И душу мою гложет!
Не смогла,
А Истина итожит
Все грехи
И все мои утраты.
Жги стихи!
Не будет больше Брата!
|
|
