12.
Только двое нужны для молитвы любой.
И один из них - Бог, он велик.
А молитвы слова произносит другой
И качается словно тростник .
Мой отец стоял прямо во время молитв,
Устремив в книгу взгляд мудреца.
И тогда бог раскачивался как тростник,
И молил сам себя за отца.
13.
Молитва на людях : просить ли Его
О мире : Дай мир нам , Господь!
И плакать при этом, и завывать,
Сливаясь в единый вопль ?
А может быть просто тихо молить,
Смиренно о мире молить ?
Но если смиренно и тихо молить
О мире : Дай мир нам , Господь!
Подумает Бог ,что наверное нам
Мир и покой не нужны.
14.
Утренние благословения:
От людей поднимается святая простота,
как вверх от горячего варева поднимается пар
и превращается в Бога,
а иногда и в других богов.
15.
Выставка иудаики в музее:
Вот шкатулка для благовоний с маленькими флажками,
подобная праздничному лагерю
где собрались поколения благовоний,
вспоминающих множество исходов субботы
без смертельного исхода.
Вот радостные ханукальные подсвечники ,
вот подсвечники плачущие,
вот кувшинчики для ритуального масла,
с воробьиными клювами словно поющие дети,
остервенело разевающие рты;
стальные ручки готовы указать
на все, чего больше нет.
Человека державшего их давно больше нет,
а руки его в земле и существуют отдельно от тела .
Вот пасхальные блюда, которые вращаются с такой скоростью,
что кажется что они неподвижны.
Вот на полке стоят винные кубки для благословения
словно ряды спортивных кубков,
и это все - золото золы,
серебро серебрянки и медь тьмы.
Коллекция иудаики одновременно напоминает
и игрушки - гремящие и блестящие,
которые бог-ребенок получил от народа-старика,
и странные инструменты духового оркестра духов,
и странных рыб, недвижимых под толщей вод времен.
Коллекция иудаики от доктора Фойхтунгера -
известного иерусалимского стоматолога.
И тот ,кто услышит это, улыбнется нежно,
в соответствии с философией нежности.
16.
Как факир разрезает напополам
тело женщины острой пилой,
Элохим раздвигает напополам
Воды моря чудесной волной.
Десять казней и десять законов святых
Он творит не сгорая в огне,
Он незримо над водами моря парит,
А в конце исчезает в стене.
Его пробуют все на ошибке поймать
И открыть его способ творить.
Все хотят не открыть ничего, и не знать,
Хотят верить и боготворить.
Все против всех. Пустота против пустоты
17.
Я твердо верю в мертвых воскрешение.
Ведь также, как и человек, желающий
вернуться к месту своему любимому,
там оставляет преднамеренно очки,
корзинку, книгу или фотографию,
чтобы иметь причину к возвращению,
покойники нам оставляют жизнь свою,
чтобы иметь причину к воскрешению.
Одним туманным днем далекой осени,
На кладбище заброшенном еврейском,
Заброшенном живыми, но не мертвыми,
Я говорил с садовником по-свойски.
Он был знаток цветов, погоды, климата,
Но не надгробий и евреев умерших.
Но даже он сказал мне, что покойники
Готовятся ночами к воскрешению .
18.
Запутаны и перепутаны жизни пути,
и я узелок, который распутать нельзя.
Я тот узелок, которым завязан платок
На память.
Не знаю, зачем я завязан как узелок?
Кому я напомнить обязан, чтоб не забыл?
Возможно обязан я Богу напоминать
Сделать мир этот лучше?
Возможно..Не знаю... Я лишь узелок на платке.
И только.
19.
Кто надевал
однажды в детстве талес *,
навечно в памяти его осталось
как страстно ждал,
как доставал
он талес из пакета,
как расправлял границы силуэта ,
в руках держал
и целовал
по всей длине обшитый
тесьмой златою воротник раскрытый,
и все молчал,
как поднимал
его над головою,
стоял под ним как будто под хупою -
благославлял,
как обернул
движением мгновенным
он в талес голову свою смиренно,
словно нырнул ,
жить захотел
уверенно и сильно,
как из яйца птенец расправил крылья,
и полетел.
И почему талес полосат,
а не в черно-белых квадратах
как шахматная доска?
Потому что решетка квадратов
конечна и безнадежна,
как решетка,
а полосы приходят из бесконечности
и уходят в бесконечность,
как взлетные полосы аэродромов,
на которые садятся и с которых
взлетают ангелы.
Кто талес носил,
Тот запомнил как в море
Под небом бескрайним он с волнами спорил,
И к берегу плыл.
Как вышел сырой,
в полотенце большое
закутался плотно и хорошо он,
весь с головой,
и как дрожал,
и друзья с ним смеялись.
Он чувствовал не полотенце ,а талес
и благославлял.
• Талес, талескотн (идиш), талИт ( иврит) –
Ритуальная одежда для молитвы. Представляет собой прямоугольное покрывало края которого покрыты полосами ; к углам талеса прикрепляются кисти согласно предписанию о цицит.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=662745
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 28.04.2016
автор: Anafree