Наше Всё – Сергей М.
Его Няня – Оливия К.
Наше Всё
Уж скоро я приеду в старый дом,
Где ждет меня хранительница сказок.
Она, конечно же, накормит меня сразу.
И спать уложит. Но потом, потом...
Потом наступит время для бесед.
Неведомы столичные ей ритмы.
О чем же, в самом деле, говорить мне?
О веке разве? Век жестокосерд.
О прожитом? Былого грязный ком
За мной несется, больше с каждым годом.
Стал людям я предпочитать природу,
И перестал знать тех, с кем был знаком.
О новостях? Каких? С турецких войн?
А может, о пожарах, о холере?
Боюсь, она во все это поверит,
Я ж обтесался, благо не впервой,
Но вот она - боюсь за её ум.
Хоть и в летах, но так чиста, наивна...
Устал от тряски. Лечь бы на перину,
И хоть на ночь избавиться от дум.
Что ж я скажу? Опять - все хорошо?
Царь добр и мудр? Журналы благочинны?
А спросит - в чем тоски моей причина,
И как мой год очередной прошел?
Усталость ведь пролезла на чело
И угнездилась на челе, как сойка.
За год последний накопилось столько,
И я бы не сказал, что все прошло,
Но что сказать? Опять шутить шута?
Про Платова давиться анекдотом?
Я мог когда-то, да мешает что-то.
Всё надоело. Тлен и суета.
Чего я жду? Утешит ли меня
Моя родная, старенькая няня?
А ведь когда-то говорили днями,
И без нее не мог я жить ни дня...
Его Няня
Ну, вот уже дорога запылила!
С утра в господском суета дому,
И я как на иголках, ангел милый,
Всё не дождусь, когда и обниму.
Тому годков пяток, а то и боле,
Как ты, голубчик, обретался здесь.
Не по своей, слыхать, прибудешь воле -
Судачит дворня, сослан из Одесс.
Что в тех Одессах, мне, как есть, потёмки,
Семь тайных тайн под красным сургучом.
Но вот пошто чепляются к дитёнке?
Чего им надо? Не потрафил в чём?
В столицах ихних сроду беспорядки!
И наш пострел. Да разве тем чета!?
Испортили мальчонку гувернатки.
У этих нравы, бают, срамота!
Здоровый суть! А прочее не горе.
Я и сама дряхлей от года год.
Вот расскажу тебе про Лукоморье,
И всё до свадьбы-то и заживёт!
Наше Всё
Ах, няня, няня, как же я... устал.
От службы, от семьи, но пуще - света.
Всех - должен слушать. Лезут все с советом,
А то и рядом встать на пьедестал.
Ведь я же - памятник. Я признан. Я - мишень.
И люди ждут, когда ж я грохнусь наземь.
А сверху видно, сколько всякой мрази,
Но только всю не выгонишь взашей.
Литература - ненадежный хлеб.
Ты видишь - гад, но он же и читатель.
Он глуп и омерзителен, но - платит.
И даже восторгается взахлеб.
Его обидеть - худшая беда:
Обиду затаит, ударит в спину.
И я терплю и радую скотину,
А самому деваться-то куда?
Еще вчера я сделал бы кульбит!
Я молод был, и никого по лавкам.
А нынче семеро. И стоит мне загавкать,
Как буду разорен я иль убит.
И я терплю, хоть - тот же сукин сын,
Но внешне чинно шествую по плацу.
А как унять себя и не сорваться?
Ведь жало у меня, как у осы.
Скажи мне, няня, как умерить пыл?
Как примириться с мерзостями мира?
Как стать мне добродетельным и смирным,
Но не пойти на поводу толпы?
Его Няня
И снова день угас, и снова сели
С хмельною кружкой мы у камелька.
Позволь, мой свет, тебе плесну я зелья,
С ним всяка боль становится мелка.
С ним разом заживёт любая рана
И всяка скорбь сожмётся до горсти…
(зевает)
Я, как и ты, сегодня встала рано,
Рот разеваю. Господи, прости!
Тебе внимаю нонича, робея,
Воистину ты сделался горяч!
На это что могу сказать тебе я?
Не тешь ты гонор и гордыню спрячь!
Дано тебе при всей арапской крови
На редкость щепетильное нутро…
(приподнимая кружку)
Ну, что, голубчик, за твоё здоровье!
(пригубив, утирает губы и продолжает)
Предание, как водится, старо:
На рот чужой платка-то не напялишь!
Людскую желчь смакуешь ты зазря -
Она разъест единого тебя, лишь
Всю эту горечь пустишь вовнутря.
В тебе с младых ногтей талантов бездны,
Глаза зажмурил – и готов стишок!
Пиши! И будь что будет, друг любезный…
(приподнимаясь со стула, тянется за кружкой)
Теперь пойду. Хлебнём на посошок?
(продолжение следует)
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=616762
Рубрика:
дата надходження 28.10.2015
автор: Оливия К.