Я ушел домой поздно в тот день. Август шелестел плотными занавесками листьев, скрывая в глубине крон фонари - словно это драгоценные яйца райских птиц прячутся в хворосте гнезд. Что-то я слышал позади, какой-то нарастающий гул, какой-то ритмический писк, почему-то вселяющий тревогу во всеобщем безмолвии: мусоровоз прогрохотал мимо в поисках тошнотворной пищи, заботливо разобранной примерным человечеством на отдельные блюда. Здравствуйте, чего пожелаете? Пищевые отходы? О, сегодня они приготовлены по особому рецепту: подгнившее мясное рагу в рыбной юшке с прелыми фруктами и нежнейшими опарышами в яичной скорлупе. Могу я предложить на десерт перерабатываемые материалы? Пластик? Картон? Подавив рвотный рефлекс, я свернул на боковую улицу и остановился у стены. Дышать тяжело – за столько лет я так и не смог привыкнуть к ночной духоте этих мест. Дым и то свежее здешнего воздуха. Да что угодно свежее. Господи, боже мой, сколько еще мне вертеться в этой нелепой канители? Вряд ли меня ждет что-то большее, чем смерть в гостиничном номере от собственного страха перед будущим. В конечном итоге мы все умираем. Какая разница, героически подставляясь под удары недругов, запрыгивая в пламя на звуки чьего-то плача или трусливо, в собственной постели, захлебнувшись блевотой во сне. В конечном итоге каждый из нас уже рождается с пулей в сердце, вопрос только в том, когда мы выберем ее почувствовать.
Звонит. Она.
- Где ты шляешься?
- Не начинай. Ложись спать.
- Слушай, с меня уже хватит. Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, я не видела? Хватит делать из меня дуру! Тебе крупно повезло, что я до сих пор с тобой! Ты бы загнулся без меня давно, спился бы к чертям! Да я святая, что терплю твои гнусные похож…
Затягиваюсь. Кладу телефон в карман, не отключая связь. Она орет у меня в кармане как маленький эльф, отловленный в папоротниковых зарослях и запертый в спичечном коробке. Она продолжает вопить, пока я мочусь на водосточную трубу, пока я иду вдоль пальмовой аллеи, пока пытаюсь вспомнить, куда положил зажигалку, в конечном итоге, пока я открываю входную дверь. Она лежит на постели в бордовой пижаме из искусственного атласа, прижимая к уху телефон, и наконец-то молчит.
- Ты даже не слушал!
- Да, хватит, я же сказал, ложись спать.
- Ты мерзкий ублюдок, от тебя несет!
- Можешь лечь на кушетке в кухне.
Валюсь на постель не раздеваясь. В ушах звонкая эльфиная песня, прозрачные птицы машут крыльями над мои лицом, я улыбаюсь, мне очень хорошо.
Солнце уже в зените, бесхитростно полосует мою обитель тенями жалюзи, и я открываю глаза, узник в зарешеченной постели. Кажется, она, Мариэла, ушла. И судя по вспоротым животам шкафов, ушла достаточно далеко. С трудом оторвавшись от пропитанной ночным потом подушки, я сел поразмыслить о своем оставании. Не то, чтобы мне было жаль, что она меня покинула столь плоским и банальным образом, или чтобы я боялся одиночества в целом, но что-то было не на своем месте в то утро. Гораздо более ощутимо, чем, например, несколько месяцев назад, когда она меня уже однажды покидала. Я негодяй – подумал я. Я – эгоистичная скотина, заключил я еще после двух минут размышлений. Но сожалею ли я? О, нет. Мне не жаль. В какое-то мгновение я решил, что даже если бы мне дали еще один шанс и вернули время обратно ко вчерашнему тошнотворному вечеру в пабе, где я тискал груди сомнительной красоты, а над ними хохотало совершенно незнакомое лицо, где я мыл брюки в раковине туалета, поскольку моя подруга описалась со смеху, сидя прямо у меня на коленях, когда я стучал кулаком по капоту старого Вольво, содрогаясь, как в предсмертных конвульсиях, рыча в звездное небо… Если бы мне дали второй шанс прожить тот вечер, я не изменил бы ни минуты. Я не потерял бы ни секунды, углубляясь в лоно истерики, в самую ее чащу. Откуда такое желание? Сам не знаю, но мне кажется, что самая большая драгоценность хранится на ее дне.
За окном послышались сиплые гудки автомобиля, кто-то остановился у входной двери. Наверное, Мари забыла какую-то свою шмотку. Я не удивлюсь, если она послала за ней своего братца или любовника. Звонок.
- Открывай, блядь!
И я открыл. Тут же меня ослепила яркая вспышка. Ярче солнца, ярче звезд, ярче августовских фонарей. Я упал, с удивлением обнаружив, что не могу двигаться. Только спустя это мгновение меня сковала резкая боль.
- Допрыгался, сученок?
Кто-то переступил через меня и вошел в комнату, загрохотала посуда, что-то гулко упало на пол. Из-под моих век порхали мотыльки, прозрачные птицы ловили их грозным хрустальным клювом и проглатывали целиком. Я плакал от боли, ничтожно свернувшись бездомным котенком на пороге собственной квартиры. Затем послышались другие шаги, женский вскрик.
- О, Господи, что ты с ним сделал?! Нужна скорая!
- Куда ты засунула свои ёбаные туфли?
- Да он же кровью истекает! Придурок, что ты сделал?!
- Слушай, не истери! Иди ищи сама!
Эльфиная песня зазвенела в ушах, я подхватываю какой-то старый сказочный мотив, сглотнув истерический ком в моем горле. Я закрываю глаза, плачу, как ребенок. Я маленький мальчик, и еще не знаю, что такое стыд, мне очень хорошо.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=518695
Рубрика: Лирика
дата надходження 21.08.2014
автор: koodoo