Уоллес Стивенс, три стихотворения

Уоллес  Стивенс,  "Прощай,  Флорида"

I.
Вперёд  от  берега,  высокий  чёлн;
змея  на  море  уронила  кожу
Кей-Уэст  поник  под  грузом  облаков,
и  зелень  с  серебром  —по  морю.  Месяц  
на  пике  мачты;  прошлое  мертво.
О  ней  воспоминанье  не  тревожит.
Я  волен.  На  верхушке  мачты  месяц  
гарцует;  а  волна  припев  твердит:
змея  на  море  уронила  кожу.
Идём  сквозь  тьму.  Волна  влечёт  домой.

II.
Я  нею  был  пленён,  чей  дланей  жар
меня  ютил  не  зольнике,  а  листья
хранили  отзвук  Северных  ветров,
и  холод  веял  на  могильном  Юге.
Её  кораллы,  сосны  и  заливы,
её,  не  мой  всегда  прохладный  дом,
её  и  дни,  и  ночи  с  океаном,
что  шёпот  рифов  с  музыкой  роднят.
Я  к  Северу  стремлюсь  под  парусами,
чтоб  стать  собой,  забыв  белёсость  пляжей...

III.
Претил  мне  утлый  ялик  и  пруды,
что  заменяли  гладь  морскую  с  буйством
подводной  зелени.    Претил  и  плющ,
что  крыл  бессенный  домик,  ржавь  и  кости,
деревья-кости,  а  листва  -песок.
Стоять  на  палубе  во  тьме  и  молвить
прощай,  и  знать,  что  берег  этот  сгинул,
и  что  ни  взгляд  её,  ни  даже  мысль
о  ней  не  следуют  за  мной:  осталась
одна  любовь...  Прощай.  Вперёд,  мой  чёлн.

IV.
Мой  Север  гол:  безлиственная  слизь,
туман  и  люди  в  смеси,  слизь  толпы.
Поход  народный  —переливы  вод,
как  эти,  тёмные  меж  зубьев  хмурых  скал
тебе  в  упор;  толкаясь  и  скользя
развилась  тьма  в  отрепы  с  белой  пеной.
На  волю  вновь,  сродниться  с  прежним  буйством,
толпе  подобным  стать,  отдаться  в  плен
своей  среде;  лети,  высокий  чёлн,
на  холод,  прочь,  ныряй  в  волну  с  туманом.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Farewell  To  Florida  

I.
Go  on,  high  ship,  since  now,  upon  the  shore,  
The  snake  has  left  its  skin  upon  the  floor.  
Key  West  sank  downward  under  massive  clouds  
And  silvers  and  greens  spread  over  the  sea.  The  moon  
Is  at  the  mast-head  and  the  past  is  dead.  
Her  mind  will  never  speak  to  me  again.  
I  am  free.  High  above  the  mast  the  moon  
Rides  clear  of  her  mind  and  the  waves  make  a  refrain  
Of  this:  that  the  snake  has  shed  its  skin  upon  
The  floor.  Go  on  through  the  darkness.  The  waves  fly  back.  

II.
Her  mind  had  bound  me  round.  The  palms  were  hot  
As  if  I  lived  in  ashen  ground,  as  if  
The  leaves  in  which  the  wind  kept  up  its  sound  
From  my  North  of  cold  whistled  in  a  sepulchral  South,  
Her  South  of  pine  and  coral  and  coraline  sea,  
Her  home,  not  mine,  in  the  ever-freshened  Keys,  
Her  days,  her  oceanic  nights,  calling  
For  music,  for  whisperings  from  the  reefs.  
How  content  I  shall  be  in  the  North  to  which  I  sail  
And  to  feel  sure  and  to  forget  the  bleaching  sand...  

III.
I  hated  the  weathery  yawl  from  which  the  pools  
Disclosed  the  sea  floor  and  the  wilderness  
Of  waving  weeds.  I  hated  the  vivid  blooms  
Curled  over  the  shadowless  hut,  the  rust  and  bones,  
The  trees  likes  bones  and  the  leaves  half  sand,  half  sun.  
To  stand  here  on  the  deck  in  the  dark  and  say  
Farewell  and  to  know  that  that  land  is  forever  gone  
And  that  she  will  not  follow  in  any  word  
Or  look,  nor  ever  again  in  thought,  except  
That  I  loved  her  once  ...  Farewell.  Go  on,  high  ship.  

IV.
My  North  is  leafless  and  lies  in  a  wintry  slime  
Both  of  men  and  clouds,  a  slime  of  men  in  crowds.  
The  men  are  moving  as  the  water  moves,  
This  darkened  water  cloven  by  sullen  swells  
Against  your  sides,  then  shoving  and  slithering,  
The  darkness  shattered,  turbulent  with  foam.  
To  be  free  again,  to  return  to  the  violent  mind  
That  is  their  mind,  these  men,  and  that  will  bind  
Me  round,  carry  me,  misty  deck,  carry  me  
To  the  cold,  go  on,  high  ship,  go  on,  plunge  on.  

Wallace  Stevens


Уоллес  Стивенс,  "Кролик  как  король  призраков"

Думается  с  трудом  в  конце  дня,
когда  ком  тени  укрывает  солнце
и  свет  остаётся  лишь  на  твоём  меху...

Тут  кот  лакал  своё  молоко  весь  день,
толст,  красноязык,  молод-зелен,  белое  молоко;
а  август—  самый  мирный  месяц.

Быть,  во  траве,  в  распремирном  времени,
без  того  монумента-кота,
кота,  забытого  на  луне;

И  чуять,  что  свет  это  кролик-свет,
в  коем  всё  уготовано  для  тебя
и  ничто  не  требует  объяснений;

Да,  не  о  чем  думать.  Всё  само  по  себе;
восход  гонит  закат,  а  закат  гонит  вниз,
не  важно.  Трава  полна,

тобой  полна.  Деревья  вокрест  для  тебя,
вся  целиком  дикость  ночи  для  тебя,
самости,  что  касается  всех  пределов;

ты  обретаешь  самость  в  квадрате  ночи.
Рыжий  кот  прячется  там,  в  меху-свете,
а  ты  высоко  скачешь,  прыгаешь,

прыгал  выше  и  выше,  чёрен  что  камень...
Сидишь  в  просторе,  гранёный  монумент,  
а  котик  зелёный  --  букашка  в  траве.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


A  Rabbit  As  King  Of  The  Ghosts  

The  difficulty  to  think  at  the  end  of  day,  
When  the  shapeless  shadow  covers  the  sun  
And  nothing  is  left  except  light  on  your  fur—  

There  was  the  cat  slopping  its  milk  all  day,  
Fat  cat,  red  tongue,  green  mind,  white  milk  
And  August  the  most  peaceful  month.  

To  be,  in  the  grass,  in  the  peacefullest  time,  
Without  that  monument  of  cat,  
The  cat  forgotten  in  the  moon;  

And  to  feel  that  the  light  is  a  rabbit-light,  
In  which  everything  is  meant  for  you  
And  nothing  need  be  explained;  

Then  there  is  nothing  to  think  of.  It  comes  of  itself;  
And  east  rushes  west  and  west  rushes  down,  
No  matter.  The  grass  is  full  

And  full  of  yourself.  The  trees  around  are  for  you,  
The  whole  of  the  wideness  of  night  is  for  you,  
A  self  that  touches  all  edges,  

You  become  a  self  that  fills  the  four  corners  of  night.  
The  red  cat  hides  away  in  the  fur-light  
And  there  you  are  humped  high,  humped  up,  

You  are  humped  higher  and  higher,  black  as  stone—  
You  sit  with  your  head  like  a  carving  in  space  
And  the  little  green  cat  is  a  bug  in  the  grass.  

 Wallace  Stevens


Уоллес  Стивенс,  "Иная  плачужая  женщина"

Вылей  несчастливость  
из  своего  перегорклого  сердца,
что  горем  не  усластит.

Отрава  растёт  в  этой  тьме.
Это  в  воде  слёз
её  черноцвет  высится.

Великолепный  мотив  естества,
воображение,  одна  явь
в  этом  воображаемом  мире

оставляет  тебя
с  ним,  коему  не  до  фантазий,
и  ты  пронзена  смертью.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Another  Weeping  Woman  

Pour  the  unhappiness  out
From  your  too  bitter  heart,
Which  grieving  will  not  sweeten.

Poison  grows  in  this  dark.
It  is  in  the  water  of  tears
Its  black  blooms  rise.

The  magnificent  cause  of  being,
The  imagination,  the  one  reality
In  this  imagined  world

Leaves  you
With  him  for  whom  no  phantasy  moves,
And  you  are  pierced  by  a  death.  

 Wallace  Stevens

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=263761
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 07.06.2011
автор: Терджиман Кырымлы