Вильфред Оуэн, шесть стихотворений

Asleep  

Under  his  helmet,  up  against  his  pack,
After  so  many  days  of  work  and  waking,
Sleep  took  him  by  the  brow  and  laid  him  back.

There,  in  the  happy  no-time  of  his  sleeping,
Death  took  him  by  the  heart.  There  heaved  a  quaking
Of  the  aborted  life  within  him  leaping,
Then  chest  and  sleepy  arms  once  more  fell  slack.

And  soon  the  slow,  stray  blood  came  creeping
From  the  intruding  lead,  like  ants  on  track.

Whether  his  deeper  sleep  lie  shaded  by  the  shaking
Of  great  wings,  and  the  thoughts  that  hung  the  stars,
High-pillowed  on  calm  pillows  of  God's  making,
Above  these  clouds,  these  rains,  these  sleets  of  lead,
And  these  winds'  scimitars,
-Or  whether  yet  his  thin  and  sodden  head
Confuses  more  and  more  with  the  low  mould,
His  hair  being  one  with  the  grey  grass
Of  finished  fields,  and  wire-scrags  rusty-old,
Who  knows?  Who  hopes?  Who  troubles?  Let  it  pass!
He  sleeps.  He  sleeps  less  tremulous,  less  cold,
Than  we  who  wake,  and  waking  say  Alas!  

Wilfred  Owen


Вильфред  Оуэн  (1893-1918),  "Во  сне"
 
Под  шлем,  щадя  заплечную  "перину",
по  истеченьи  дней  трудов  и  бденья,    
сон  в  лоб  ему  --и  положил  на  спину.

И  там,  в  стране  счастливой  Гибель  тенью
умяла  сердце.  Жизни  сотрясенье
продлилось  малость  до  изнеможенья--
и  он  обмяк,  и  стал  похож  на  глину.

И  кровь,  блуждая  в  непривычной  лени,
закапала,  в  натуре  муравьиной.

Сон  павшего  сугуб,  но  отенён  волненьем
великих  бурь,  а  мыслям  близок  звёздный  кров
на  воздусях-подушках  Божеским  веленьем
над  облаками,  ливнями,  свинцовым  градом,
над  ятаганами  ветров...
...  иль  голова  его  промокшая  не  рада
сливаться  с  грязью,  опускаясь  ниже,  ниже,
а  волосам  претит  судьба  седой  травы
полей  убитых  в  проволоке  рыжей--
как  знать?  Надеяться?  С  судьбой  на  вы!
Он  спит.  В  тепле,  без  дрожи,    мы  же,
проснёмся  снова,  чтоб  сказать  "Увы!"
 
перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Вильфред  Оуэн,  "Новое  небо"

Вприглядку  не  нашли  мы  сказочной  страны
(пускай  не  кончена  сидячая  в  цветах  игра)
и  упустили  половодье  Леты;  нам  пора,
ведь  новый  мост  готов--  и  берега  вольны.

Мы  в  Мекку  не  ходили  с  караваном;  не  видны
сокровиша  Нирваны  нам;  не  славили  Асгард
умелый  в  тайнах  рун;  и  Рай  отверженным  не  рад,
что  прокляты  и  жить  внизу  обречены.

Умрём  так  дома--  в  "жесть"  через  Пролив.  И  там
богами  жить  нам  впредь.  Смерть  не  разлука.
В  соборах  ветхих  месса  новая  горит  по  нам--
лихим  мальчишкам-рыцарям  урок  и  мука.
Чиста  грудь  девичья,  признай,  силач-Акрополь?
Там  слёзы  матерей--  бальзам  наш  от  Европы.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


A  New  Heaven  

Seeing  we  never  found  gay  fairyland
(Though  still  we  crouched  by  bluebells  moon  by  moon)
And  missed  the  tide  of  Lethe;  yet  are  soon
For  that  new  bridge  that  leaves  old  Styx  half-spanned;
Nor  ever  unto  Mecca  caravanned;
Nor  bugled  Asgard,  skilled  in  magic  rune;
Nor  yearned  for  far  Nirvana,  the  sweet  swoon,
And  from  high  Paradise  are  cursed  and  banned;

-Let's  die  home,  ferry  across  the  Channel!  Thus
Shall  we  live  gods  there.  Death  shall  be  no  sev'rance.
Weary  cathedrals  light  new  shrines  for  us.
To  us,  rough  knees  of  boys  shall  ache  with  rev'rence.
Are  not  girls'  breasts  a  clear,  strong  Acropole?
-There  our  oun  mothers'  tears  shall  heal  us  whole.  

Wilfred  Owen


Вильфред  Оуэн,  "Dulce  et  Decorum  Est"  

Согнувшись  вдвое,  нищие  без  сил,
котомки,  кашляя  ведьмовски,  мы  в  грязи  тащили,
пока  прожектор  нам  тылы  не  осветил--
и  вот  рукой  подать  до  спальной  щели.
Мы  на  ходу  дремали.  Многие  ботинки  обронили--
тащились,  кровенея.  Все  хро`мые,  все  слепы,
хмельные  от  усталости,  не  слышали,  как  выли
болванки  с  газом  за  спиной--  и  шлёпались  нелепо.

"Газ!  ГАЗ!  Живей,  ребята!.."  Щупанья  восторг,
надеть  в  момент  колпак  аляповатый,
но  кто-то  верещит  не  чуя  деревянных  ног,
пожарник  будто  пламенем  прижатый...
Сквозь  стёкол  муть  и  света  сонный  прах,  
в  зелёном  море  будто,  видел  я--  он  тонет.

Во  мне,  опять,  всю  жизнь  в  моих  глазах,
беспомощный,  он,  задыхаясь,  тонет.

Ты  б,  грёзя  чудно  в  розовых  слезах,
тогда  вгляделся  в  труповозку,  где
лежал  он,  в  белые  навыкате  его  глаза
на  фейсе  висельника--  будто  чёрт  в  беде;
ты  б  выслушал,  как  кровь  толчками  хлещет
из  рваных  лёгких,  пенясь  со  слюною--
так  на  невинных  языках  трепещет
табак,  саднящий  здравье  горьким  гноем.--
тогда  б,  мой  друг,  ты  средь  детей  или  невест,
рванул  тельняшку,  правду-матку  торя
без  лжи  казённой--  "Dulce  et  decorum  est
pro  patria  mori".

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Dulce  et  Decorum  Est  

Bent  double,  like  old  beggars  under  sacks,
Knock-kneed,  coughing  like  hags,  we  cursed  through  sludge,
Till  on  the  haunting  flares  we  turned  out  backs,
And  towards  our  distant  rest  began  to  trudge.
Men  marched  asleep.  Many  had  lost  their  boots,
But  limped  on,  blood-shod.  All  went  lame,  all  blind;
Drunk  with  fatigue;  deaf  even  to  the  hoots
Of  gas-shells  dropping  softly  behind.

Gas!  GAS!  Quick,  boys!--An  ecstasy  of  fumbling
Fitting  the  clumsy  helmets  just  in  time,
But  someone  still  was  yelling  out  and  stumbling
And  flound'ring  like  a  man  in  fire  or  lime.--
Dim  through  the  misty  panes  and  thick  green  light,
As  under  a  green  sea,  I  saw  him  drowning.

In  all  my  dreams  before  my  helpless  sight
He  plunges  at  me,  guttering,  choking,  drowning.

If  in  some  smothering  dreams,  you  too  could  pace
Behind  the  wagon  that  we  flung  him  in,
And  watch  the  white  eyes  writhing  in  his  face,
His  hanging  face,  like  a  devil's  sick  of  sin,
If  you  could  hear,  at  every  jolt,  the  blood
Come  gargling  from  the  froth-corrupted  lungs
Bitter  as  the  cud
Of  vile,  incurable  sores  on  innocent  tongues,--
My  friend,  you  would  not  tell  with  such  high  zest
To  children  ardent  for  some  desperate  glory,
The  old  Lie:  Dulce  et  decorum  est
Pro  patria  mori.  

Wilfred  Owen


Вильфред  Оуэн,  "Имперская  элегия"

Поле  чужое  мало,
пядью  оно  ложится  в  ширь  Европы;
близость  могилы  титанов,
и  на  тысячи  миль  она  вдаль,
или  подобна  Млечному  Пути  Духа  в  ночи.
И  слышу  я  голос  слёзный:
"Се  Путь  Славы".

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


An  Imperial  Elegy  

Not  one  corner  of  a  foreign  field
But  a  span  as  wide  as  Europe;
An  appearance  of  a  titan's  grave,
And  the  length  thereof  a  thousand  miles,
It  crossed  all  Europe  like  a  mystic  road,
Or  as  the  Spirits'  Pathway  lieth  on  the  night.
And  I  heard  a  voice  crying
This  is  the  Path  of  Glory.  

Wilfred  Owen


Вильфред  Оуэн,  "Солдатский  сон"

Мне  снилось,  что  гаубиц  стадо  Христос,
где  надо,  землицею  жидкой  полил,
а  маузер  с  кольтом  улыбкой  сцепил,
оплакал  штыки--  те  ржавеют  от  слёз.

И  бомбы  пропали,  и  наши,  и  Те,
и  даже  ножи,  аркебузы--  что  резало,  било;
но  Бог,  огорчась,  вверил  мощь  Михаилу:
проснулся  я--  видит  он  нас  в  суете.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Soldier's  Dream  

I  dreamed  kind  Jesus  fouled  the  big-gun  gears;
And  caused  a  permanent  stoppage  in  all  bolts;
And  buckled  with  a  smile  Mausers  and  Colts;
And  rusted  every  bayonet  with  His  tears.

And  there  were  no  more  bombs,  of  ours  or  Theirs,
Not  even  an  old  flint-lock,  not  even  a  pikel.
But  God  was  vexed,  and  gave  all  power  to  Michael;
And  when  I  woke  he'd  seen  to  our  repairs.  

Wilfred  Owen


Вильфред  Оуэн,  "Музыка"

Я  был  убеждён  настоянием  скрипок--
печалью  их  сочной  упитаны  раны
души  моей  бедной,  грехами  коримой,
а  сердце  моё  завелось  барабаном.

Аккорды  вдохнули  мне  сил:  я  раздался
громами  Олимпа--  и  с  вихрем  старинным  обдумал
проклятье  над  миром  сим  неудалым,
гонимым  ветрами  шальными  как  пулю  по  дулу.

Я  весел  был  в  пошлости  дудок-шутовок,
и  песен  забавных,  небесно-слащавых,
литвр  и  гобоев.  Сердечных  уловок
я  долю  симфонии  принял  за  счастье:
я  к  телу  Любви--  содрогания,  крики;
дул  в  губы  любимые--  вздохи,  улыбки.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Music  

I  have  been  urged  by  earnest  violins
And  drunk  their  mellow  sorrows  to  the  slake
Of  all  my  sorrows  and  my  thirsting  sins.
My  heart  has  beaten  for  a  brave  drum's  sake.

Huge  chords  have  wrought  me  mighty:  I  have  hurled
Thuds  of  gods'  thunder.  And  with  old  winds  pondered
Over  the  curse  of  this  chaotic  world,-
With  low  lost  winds  that  maundered  as  they  wandered.

I  have  been  gay  with  trivial  fifes  that  laugh;
And  songs  more  sweet  than  possible  things  are  sweet;
And  gongs,  and  oboes.  Yet  I  guessed  not  half
Life's  symphony  till  I  had  made  hearts  beat,
And  touched  Love's  body  into  trembling  cries,
And  blown  my  love's  lips  into  laughs  and  sighs.  

Wilfred  Owen

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=251469
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 03.04.2011
автор: Терджиман Кырымлы