Диалог внутри черепа

-  Привет.  У  тебя  нет  настроения?

-  Здравствуй.  Настроение  у  меня  есть.  Только  не  пойму  какое…

-  Поговоришь  со  мной?

-  Я  только  и  делаю,  что  говорю  с  тобой.

-  А  сейчас  тоже  поговоришь?

-  Пожалуй,  поговорю  и  сейчас.

-  Ты  смотришь  в  окно  поезда  и  пейзажи  мелькают  перед  твоими  глазами,  разные  пейзажи:  холмы,  рощицы  и  речушки.  Ты  любишь  природу?

-  Да.  Обожаю  все  эти  просторы.  Люблю  животных  тоже.  В  детстве  даже  мечтал  стать  биологом:  зоологом  или  энтомологом.

-  А  почему  не  стал?

-  Мне  сказали,  что  в  мире  главное  деньги,  а  биолог  может  стать  только  школьным  учителем.

-  И  ты  поверил.

-  Не  совсем.  Скорее  –  испугался.

-  И  ты  потерял  интерес  к  жизни?

-  Нет.  Интерес  к  жизни  не  зависит  от  таких  мелочей.  Никто  же  мне  не  запретил  любить  природу!

-  Все  верно.  А  что  для  тебя  сейчас  является  самым  главным  в  жизни?
 
-  Любовь…

-  Но  ведь  любовь  –  это  плюшевые  сердечки  и  сентиментальные  стихи.

-  Нет,  любовь  –  это  не  только  плюшевые  сердечки  и  сентиментальные  стихи…

-  А  что  же  еще?

-  Видишь  ли,  я  слишком  убого  владею  словом,  чтобы  это  выразить  хотя  бы  отчасти.  Но  скажу,  например,  что  это  еще  убийство  и  унижение.

-  Ты  не  очень  лестно  отзываешься  о  самом  главном!

-  Почему?  Все  это  может  быть  ее  проявлением.  Другое  дело:  как  мне  от  этого.

-  И  как  тебе?

-  Мне  скорбно.

-  А  ты  достоин  любви?

-  Да.  Надеюсь  и  верю  в  это.  А  если  нет,  то,  надеюсь,  Бог  убьет  меня.

-  Ты  опасаешься  этого?

-  Нет.  Я  не  думаю  об  этом.  Но  если  это  произойдет,  я  не  удивлюсь.

-  Ты  считаешь  себя  чистым  человеком?

-  Нет.

-  Почему?

-  Мне  нравятся  наркотики  и  разврат.

-  Насколько  сильно  они  тебе  нравятся?  Эти  вещи  возносят  тебя  в  тонкие  миры?

-  Нет,  скорее  они  опускают  меня  на  уровень  асфальта.  Я  смотрю  на  них  с  точки  зрения  мазохиста.

-  Ты  уверен  в  этом?

-  Не  думаю.

-  Считаешь  ли  ты  себя  человеком  обделенным?

-  Скорее  пресыщенным.

-  Выключи  радио…

-  Хорошо.

-  Лучше…  Ты  человек  творческий?

-  Не  знаю,  но  стишки  пишу.

-  Наверно,  все  в  свое  время  пишут  стишки…

-  Может  быть.

-  Может,  ты  хотел  сказать  «стихи»,  а  не  «стишки»?

-  Нет.  Я  предпочитаю  говорить  «стишки».

-  Но  в  этом  ведь  читается  преуменьшение.  Это  нарочито  презрительное  отношение  к  своим  стихам  или  к  поэзии  в  целом?

-  Брось.  Это  совсем  не  презрительное  отношение  ни  к  тому,  ни  к  другому.  И  ничего  в  этом  не  читается.  Просто  мне  больше  нравится  говорить  так  –  вот  и  все.

-  Ты  любишь  музыку?

-  Обожаю…

-  Какой  музыкальный  стиль  ты  предпочтешь?

-  Я  не  имею  музыкальных  комплексов,  поэтому  предпочту  музыку,  что  будет  мне  по  душе.    

-  Прости,  каких  комплексов?

-  Музыкальных.  Люди,  которые  могут  предпочитать  музыку,  отсортированную  в  коробку  определенного  стиля  –  суть  люди  музыкально  закомплексованные.

-  Так.  И  что  ты  об  этом  думаешь?

-  А  что  я  могу  думать?  Когда  провели  первую  границу  и  влепили  первый  ярлык?  Черт  его  знает.  Все  это  очень  запутанное  дело.

-  Как  ты  думаешь,  вся  наша  жизнь  игра?  Некоторые  так  говорят.

-  Нет.  Видишь  ли,  я  думаю,  что  жизнь  –  это  жизнь.  И  мне  кажется,  что  одного  названия  вполне  хватает.  Потому  что  цепочку:  жизнь  –  это  игра,  игра  –  это  искусство,  искусство  –  это  что-нибудь  еще,  можно  продолжать  бесконечно.  А  так:  жизнь  –  это  жизнь.  Да  и  к  тому  же  в  жизни  бывает  и  происходит  многое,  и  игра  –  это  всего  лишь  ее  часть  или  проявление.

-  Ты  рассуждаешь  как  философ!

-  Неужели?  Я  еще  могу  ржать  как  конь.

-  Не  стоит.  Лучше  расскажи  мне  о  своих  убеждениях.

-  О,  я  твердо  убежден,  что  любое  убеждение  твердо  как  камень!

-  Ну  и  что  с  того?

-  А  то,  что  камни  имеют  свойство  рушиться,  ломаться  и  колоться.  Посмотри,  сколько  каменных  держав  и  режимов  были  разбиты  об  асфальт,  словно  гипсовый  памятник,  сваленный  беснующимся  народом  с  пьедестала.  

-  Но  человека  без  убеждений  можно  назвать  дегенератом!

-  По-моему  дегенератом  можно  назвать  человека  без  веры.

-  А  ты  бунтарь  в  некотором  смысле…

-  В  некотором  смысле  я  кто  угодно.  И  никто.  Поверь.

-  А  ты  веришь?

-  Я  верю.

-  Во  что?

-  Например,  в  чудо.

-  В  какое  чудо?  В  то,  допустим,  что  можешь  проснуться  однажды  в  другом  мире  во  дворце  из  рубина  и  золота  безраздельным  правителем  вечного  и  нетронутого  Эдема?

-  Например,  в  то,  что  могу  летать  без  крыльев  и,  становясь  совсем  маленьким,  гулять  по  мерцающим  галереям,  тлеющих  углей  в  костре,  не  обжигаясь.

-  Ты  безнадежен.

-  Я  знаю.

-  А  во  что  ты  еще  веришь?

-  Трудно  все  перечислить.  Я  ведь  многое  даже  не  осознаю.  Многое  из  того,  во  что  верю.

-  Может  быть  ты  болен?

-  Чем?

-  Шизофренией.

-  Нелепо  это  слышать  от  тебя…

-  И  правда…  Нелепо.  Но  расскажи  мне  о  своих  страхах.

-  А  с  чего  ты  решил,  что  они  у  меня  есть?

-  Ну-ну.  Да  ты  же  бледен,  как  мертвец.  И  глаза  твои  бывают  безумны.  Ты  часто  не  спишь  ночей…

-  Да,  ты  прав.  Иногда  мне  страшно.  Наверно,  это  от  того,  что  все  самое  прекрасное  в  мире  настолько  ранимое  и  тонкое,  что  приходится  ежечасно  наблюдать  его  гибель.  Все  самое  прекрасное  настолько  приветливо  и  доступно,  что  ежечасно  видишь  насилие,  свершаемое  над  ним.  И  порой  кажется,  идешь  не  по  асфальту,  а  по  осколкам  чьих-то  грез,  сердец,  жизней.  И  думается,  что  ветер  не  донес  ни  единой  жалобы  до  неба.  Они  умерли,  молча  и  безропотно.  И  остался  только  навеки  неоскверненный  ветер.

-  Ты  боишься  только  этого?

-  Нет.  Еще  я  боюсь  собак.

-  Да  ну!

-  Правда.  Черт  знает,  что  у  них  на  уме.  Как  выскочит  внезапно,  брызгая  слюной  –  огромная  и  свирепая.  Загрызет  ведь!  А  кинется  маленькая,  так  боишься  не  убить  ее  с  перепугу.

-  Потешный  ты.

-  Еще  бы.  Чарли  Чаплин  мой  кумир.

-  Неужели?

-  Хотя  я  видел  всего  пару  серий  с  ним…

-  Никакой  он  тебе  не  кумир.

-  Согласен.  Хотя  те  серии  мне  понравились.

-  Что  ты  планируешь  на  будущее?

-  Я  окрашусь  в  рыжий.

-  Интересно  будет  посмотреть!

-  Я  заметил,  что  все  твои  вопросы  начинаются  так:  «а  ты  любишь…»  -  большинство  из  них.

-  И  какой  из  этого  вывод?

-  Скажем,  я  могу  ответить  на  все  твои  вопросы  за  один  раз.  На  все,  что  были  и  будут.

-  И  как?

-  Люблю.

-  Даже  если…

-  Не  надо.  Вопреки.

-  Ты  романтик.  Или  сентиментальный  подросток.  Но  ведь  подростковый  возраст  может  закончиться…

-  Заткнись.

-  Грубо.

-  Согласен.  Вообще-то  я  либо  ребенок,  либо  мертвец.

-  Почему?

-  Потому  что  все  промежуточные  варианты  эфемерны  и  фальшивы.

-  А  ты  серьезен…

-  Ни  капли.

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=250395
Рубрика: Стихи, которые не вошли в рубрику
дата надходження 29.03.2011
автор: Сержо