Мэриэнн Мур, "Могила" и "Только розы"

Мэриэнн  Мур,  "Могила"

Человек,  смотрящий  в  море
впивающийся  в  него,  которое  столь  же  достойно  этого,
                     как  ты  --собственных  взглядов,
это--  людская  натура  быть  пупом  мирозданья,  
но  море  не  по  тебе;
оно  неблагодарно,  будучи  лишь  объёмистой  могилой.
Ели  в  строю,  каждая  с  изумрудной  индюшиной
лапой  наверху,
ограниченные  собственными  силуэтами,  помалкивают;
подавление,  однако,  не  самое  очевидное  свойство
моря;
море--  скопидом,  щедрый  на  ответный  жадный  взгляд.
Не  один  ты,  и  прочие  испытали  его,
они  уже  смирились;  рыба  уже  не  смущена  им,
ибо  и  глазницы  тех  нет:
ниже  сетей  люди,  ибо  не  ведают  они,  что  они
осквернли  могилу--
и  быстро  гребут  прочь  подобно  стопам  водомерки,  будто
смерть  им  нипочём.
Отростки  шевелятся  сообща,  фалангой--  прекрасные
под  кружевом  пены,
и  бездыханно  сникают,  пока  море  тормошит
водоросль;
птицы  вплавь  секут  воздух  на  всех  парах,  издавая  кошачьи  крики
как  прежде...
черепашьи  панцири  слоняются  у  подножий  утёсов,  пресмыкаясь
под  ними;
а  океан,  пониже  морзянки  маяков  и  гама
звенящих  буев,
берёт  своё  как  обычно,  выглядит  так,  словно  не  океан  он,  в  который
что  упало,  то  пропало...
в  котором  павшие,  если  они  вертятся  и  вьются,  то  --невольно  и  не-
-сознательно.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


A  Grave  

Man  looking  into  the  sea,
taking  the  view  from  those  who  have  as  much  right  to  it  as
                     you  have  to  it  yourself,
it  is  human  nature  to  stand  in  the  middle  of  a  thing,
but  you  cannot  stand  in  the  middle  of  this;
the  sea  has  nothing  to  give  but  a  well  excavated  grave.
The  firs  stand  in  a  procession,  each  with  an  emerald  turkey-
                     foot  at  the  top,
reserved  as  their  contours,  saying  nothing;
repression,  however,  is  not  the  most  obvious  characteristic  of
                     the  sea;
the  sea  is  a  collector,  quick  to  return  a  rapacious  look.
There  are  others  besides  you  who  have  worn  that  look  --
whose  expression  is  no  longer  a  protest;  the  fish  no  longer
                     investigate  them
for  their  bones  have  not  lasted:  
men  lower  nets,  unconscious  of  the  fact  that  they  are
                     desecrating  a  grave,
and  row  quickly  away  --  the  blades  of  the  oars
moving  together  like  the  feet  of  water-spiders  as  if  there  were
                     no  such  thing  as  death.
The  wrinkles  progress  among  themselves  in  a  phalanx  --  beautiful  
                     under  networks  of  foam,
and  fade  breathlessly  while  the  sea  rustles  in  and  out  of  the
                     seaweed;
the  birds  swim  throught  the  air  at  top  speed,  emitting  cat-calls
                     as  heretofore  --
the  tortoise-shell  scourges  about  the  feet  of  the  cliffs,  in  motion
                     beneath  them;
and  the  ocean,  under  the  pulsation  of  lighthouses  and  noise  of
                     bell-buoys,
advances  as  usual,  looking  as  if  it  were  not  that  ocean  in  which
                     dropped  things  are  bound  to  sink  --
in  which  if  they  turn  and  twist,  it  is  neither  with  volition  nor
                     consciousness.  

Marianne  Moore


Мэриэнн  Мур,  "Только  розы"

Ты  будто  не  понимаешь,  что  краса--  скорее  пассив,
чем
актив  сообразно  с  тем,  что  дух  творит  форму,
которую  мы  приняли  с  условием,
что  у  тебя  есть  мозги.  Но  ты,  гордая  печатью
врождённого  превосходства,  остающаяся  непреклонным
и  броским  символом  особы
несмотря  на

изыски  амбициозной  цивилизациий  ;  но  ты,беспомощная,  несмотря
на  демонстрацию  явного
превосхоства,  опровергнуть  подозрения  нас,
созерцающих  тебя,  ты  тщетна;  ты  не  способна  убедить  нас
будто  ты--  чудесный  изыск.  Ведь,  роза,  если  ты
великолепна,  то
не  лепестками,  которые  суть  "золотой  запас"
твоих  качеств.  Без  шипов  
ты  осталась  бы  просто  "штучкой",  эксцессом  
и  только,  правда?  Они  суть  не  защита  от  червя,
от  жары  или  от  мучнистой  росы;
ну  а  от  хищной  руки?  Что  значит  великолепие
без  противовеса?  Принимая  во  внимание
мельчайшие  задатки  твоего  ума,  убеждающие  присяжных,
будто  "лучше  быть  забытой,  чем  остаться  кли-
-ном  в  памяти",
твои  шипы--  лучшее  твоё.

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


Roses  Only  

You  do  not  seem  to  realize  that  beauty  is  a  liability  rather
than
an  asset  -  that  in  view  of  the  fact  that  spirit  creates  form
we  are  justified  in  supposing
that  you  must  have  brains.  For  you,  a  symbol  of  the
unit,  stiff  and  sharp,
conscious  of  surpassing  by  dint  of  native  superiority  and
liking  for  everything
self-dependent,  anything  an

ambitious  civilization  might  produce:  for  you,  unaided,  to
attempt  through  sheer
reserve,  to  confuse  presumptions  resulting  from
observation,  is  idle.  You  cannot  make  us
think  you  a  delightful  happen-so.  But  rose,  if  you  are
brilliant,  it
is  not  because  your  petals  are  the  without-which-nothing
of  pre-eminence.  Would  you  not,  minus
thorns,  be  a  what-is-this,  a  mere
perculiarity?  They  are  not  proof  against  a  worm,  the
elements,  or  mildew;
but  what  about  the  predatory  hand?  What  is  brilliance
without  co-ordination?  Guarding  the
infinitesimal  pieces  of  your  mind,  compelling  audience  to
the  remark  that  it  is  better  to  be  forgotten  than  to  be  re-
membered  too  violently,
your  thorns  are  the  best  part  of  you.  

Marianne  Moore

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=245550
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 07.03.2011
автор: Терджиман Кырымлы