I
Зима этого года выдалась чрезвычайно суровую – январский мороз, кажется, не утихал ни на минуту. Но более всего он любил порезвиться ночью. Сквозной ледяной ветер в этот час был его самым закадычным товарищем. Он гулял с ним вместе не расставаясь ни на миг. Эта пара вскакивала в каждую щель, как пьяница вскакивает в винный амбар, ища бутылку вина, а когда напивается, горланит неприличные песни до самого утра. Так и эти зимние хулиганы отзывались протяжной свистовой мелодией до наступления рассвета. Днем ветер утихал, в то время как мороз был неисправным буяном, кутя целые сутки.
В это холодное время года не было завидным положения дел у жителей деревни Клиффрок. Отсюда за две мили находилось море. Ночью оно, казалось, было с морозом и ветром заодно, подпевая им в унисон своим низким голосом. Его порывистая мелодия хорошо была слышна жителям Клиффрока после полуночи.
Люди предпочитали прогулкам на воздухе отсиживаться дома перед теплым домашним очагом, выбегая лишь на улицу за новой партией дров.
Не была здесь исключениям и семья Твигов, которая по несколько раз на день наполняла печь новыми поленьями. Но все же в их небольшой и скромной избе было прохладно. Особенно по утрам, когда мороз, как истинный мастер ледниковых пейзажей выводил своей волшебною кистью на стекле непонятные человекам узоры. Эти картины отдавались в жилье морозцем. Белые полотна медленно стекали водой при виде язычков пламени, которые показывались в отверстии печи. Мороз при этом на улице трещал сильнее, словно говоря и грозно тряся пальцем: «Кто это посмел стереть мои гениальные шедевры!? Ну ничего, погодите - как у меня, жалкие людишки, на следующее утро я нарисую еще больше!» И этот старый разбойник свое слово держал – с каждым новым днем этих картин на окне ставало все больше и больше. Обитателям избы приходилось бросать в пламя также больше поленьев, с грустью глядя, как тает запас лесного топлива.
Но давайте вернемся к этой пока неизвестной нам семье Твигов. Хотя назвать ее полной семьей нельзя, потому она состояла только из двоих человек - матери Мегги и ее двенадцатилетнего сына Тома. Пять лет назад в этой избе было трое Твигов. Третьим был Роберт Твиг. Он был хорошим заботливым мужем Мегги и справедливым отцом Тому. Как и большинство жителей Клиффрока, Роберт зарабатывал на пропитание рыбной ловлей. Иногда в сети среди улова попадалась и рыба покрупнее – касатки и мурены. Дважды в неделю, в среду и воскресенье, Мегги садилась в повозку, которая ехала в Лутон и увозила морскую добычу мужа на продажу. Лутон, небольшой городок, находился за пять миль от Клиффрока, и был известен как центр рыбной торговли в округе. Заработанных два – три фунта хватало не на многое: за них можно было купить порцию масла, упаковку дешевого прессованного чая, полведра картофеля, табака Роберту, пару лепешек хлеба. Мясо на семейном столе редко наблюдалось, разве что по праздникам и если Роберту улыбалась удача Рыбалка. Но такой счастливый в его жизни период был недолгим – всего – то март – апрель, когда жители морских пучин нерестились. Да и если Твиги покупали что – то с деликатесов, то немного, но для того «чтобы выглядеть как все порядочные люди»,- как любил выражаться сам глава семейства.
Что оставалось Твиги откладывали, чтоб купить несколько вязок дров на зиму и на необходимые вещи с одежды. А также бережно они копили деньги на учебу сыну. Томас рос любознательным малым. Он постоянно засыпал мать вопросами что, как и почему. Именно мать, а не отца, поскольку Твиг – старший редко бывал дома, проводя большую часть времени в море. Он появлялся в избе обычно во вторник и субботу, отдавая пойманную рыбу Мегги. Через сутки он опять уходил в бесконечные синие просторы воды. При скрипе калитки в эти дни Мегги взволновано бежала взглянуть во двор или выбегала на улицу с поцелуем, бросаясь на шею своему мужу. И очень нервничая, когда на улице раздавался сильный ветер. За время проведенное дома Роберт, прежде всего, кушал любимый суп с картофелем и с луком, заедая это ржаной лепешкой, а потом запивая горячим чаем. После этой скудной трапезы он ложился спать на часов восемь в угол, возле своих снастей. Просыпаясь, Роберт завтракал жареную рыбу или яичницу, с любовью приготовленную этой заботливой женщиной. После этого он усаживал себе на широкие колени маленького Тома, отвечая на его чрезвычайное любопытство взрослыми рассудительными ответами. Томас Твиг только моргал своими большими ресницами на папу, с интересом улавливая каждое его слово. Если в эти моменты ребенок был похож маленького Иисуса с картин мастеров Возрождения, то мужчина, который его держал, на персонажа с морских произведений Стивенсона. Иногда Роберт рассказывал сыну сказки о русалках, водных царях, штормах как бывалый морской волк. Мегги, смотря на эту семейную идиллию, втихаря пускала слезу, думая как было здорово если бы муж проводил больше времени в Клиффроке.
Зимой Бог слышал ее слезные просьбы. Казалось, это он специально для нее ниспосылает на землю зиму, чтоб Роберт сидел дома. Это время для нее было самым прекрасным и светлым временем в жизни. Муж постоянно возился с малышом, делая ему игрушки с поленьев. Он долгими темными зимними часами вырезал своим кривым ножом корабли сынишке. Чего тут не было: и бриги, и клиперы, и фрегаты, и шхуны, и новые пароходы. Такому флоту позавидовали бы и великий Горацио Нельсон и Непобедимая Армада вместе взятые. А однажды отец смастерил крохотному Томасу копию испанского галеона эпохи конкистадоров. Паруса на мачты были сделаны со старой снасти, а пушки – с маленьких гвоздей. Не хватало еще миниатюрных завоевателей Писарро с Кортесом и их сотни отчаянных головорезов. Но с каждым днем дров ставало все меньше и меньше в избе и возле нее. Приходилась докладывать этот бесстрашный флот без экипажа в медленное пламя. Он гиб не от ядра, а словно был подожженный вражескими брандерами. Испанский галеон тоже пошел на утепления жилья. Томас наблюдал на крушение своей флотилии с отчаяньям в глазах. Он теперь списан на берег, и надо опять ждать долгий томительный год, чтобы принять на себя командованье корабликами. «Его захватили флибустьеры Карибских морей», - утешил отпрыска папа, видя как он смотрит на то, как догорает одна с гордынь и источников богатства Кастилии и Арагона тех времен. Но маленький Твиг и не думал плакать. Твердость духа в трудные времена он позаимствовал в отца.
Вот уж действительно – этот домашний очаг был истинным семейным очагом единства, любви и радости четы Твигов. Возле него можно было любовно помурлыкать, прижавшись друг к другу вспоминая годы прожитые вместе любуясь плодом их любви – своим единственным сыночком. Мегги все с тревогой смотрела на календарь, и на то, как тает снег со льдом. Тревога ее понятной и без слов. Оттого что начало весны вновь знаменовало собой короткие свидания опять до наступления зимы. В эти последние дни она покрепче обнимала Роберта.
Но бывало, что супруги не виделись и целыми неделями. Когда Томасу исполнилось пять лет, Мегги летом ходила подрабатывать в прачечную в Лутон, беря мальчика с собой. Там за ним, пока мать тяжело работала, отжимая воротники и рубашки, присматривала миссис Кейт Миллер – в девичестве Баксом. Это была одногодка миссис Твиг и ее подруга детства. К восемнадцати годам Мегги Лестер и Кейт Баксом вместе беззаботно гуляли и бегали по закоулкам Клиффрока, весело поддевая деревенских мальчишек. А после окончании средней школы мистер и миссис Баксомы отправили дочь на работу в Лутон к дяде на рыбную фабрику «Рыбная карта». «Рыбная карта» покупала морской товар в жителей окрестных деревень, закатывая ее в консервы или отсылая в Норвич за пятьдесят миль, на фабрику побольше. Но рыбаки не спешили сдавать рыбу предприятию, поскольку, то платило меньше, нежели можно было выторговать на местном рынке в перекупщиков.
Проработав в «Рыбной карте» пять лет, Кейт встретила Джона Миллера – менеджера отдела по заготовки рыбы. Спустя несколько месяцев после знакомства они сыграли свадьбу, на которую пригласили и Мегги. Через год у них родилась дочь Вики. Тридцать пять фунтов и двадцать Кейт в месяц вполне хватало чете Миллеров, чтобы вписываться в черты среднестатистического жителя Лутона. Два – три разы в год Джон даже возил жену в оперу в Норвич. Когда про эти поездки узнавал Роберт с рассказов жены, то кивал головою, и про себя бормотал: «Вот это как и положено в порядочных людей». Вот так и жили Миллеры – растя дочь, работая на фабрике «Рыбная карта», а иногда даже уезжая в Норвич послушать оперу
В это же время Мегги вышла замуж за Роберта Твига – местного парня, которого она знала почти с детства. Он ей всегда был симпатичным за веселый нрав, смышленость, эрудированность которую унаследовал от покойного отца – учителя истории и географии лутонской школы. Да и собою он был недурен – был среднего роста с черными красивыми волосами выразительными зелеными глазами, про которые втихаря перешептывались клиффрокские девушки. К тому же его никто с деревни не мог обойти в беге и в спортивной сноровке. Иногда в Лутоне устраивали футбольные матчи, или как тогда больше выражались «игры в мяч». Подросток Роберт всегда играл с взрослыми мужчинами ничем не поступаясь им в ловкости, а то и превосходя их. А однажды они выиграли дома Норвич, а Роберт забил победный мяч. Многие ему пророчили славу спортсмена где – небудь в клубах Манчестера, Бирмингема, Лондона или Ливерпуля. Но скоропостижная смерть отца заставила мальца тяжело работать. Ведь кроме матери у него осталась на три года младшая сестра Лизи. Он с раннего утра до вечера помогал рыбакам вытаскивать улов на берег и отвозить ее в Лутон.
В двадцать лет Роберт купил свою собственную лодку. Это была небольшая старая посудина, которая держалась на воде благодаря засмоленным дырам в днище. С ее помощью он стал сам зарабатывать себе и родне на хлеб. Однажды этот сброд ветхого дерева перевернуло во время шторма в открытом море. Юный рыбодобытчик не растерялся – ему удалось перевернуть лодку на место и влезть в нее. Но этот случай все же потряс его, и Роберт долго далеко не отплывав от берега. Он отлично помнил свой улов – это были две морские щуки и несколько рыбин поменьше. За это он выторговал несколько пенсов. Деньги никудышные, но Твиг был доволен первым заработком на море. Сестра к тому времени уехала в Бристоль к их двоюродной тети, которая для нее нашла работу портнихой на одной из частных городских фирм.
Парень теперь кормил себя и мать. Со временем он подсобрал деньжат и купил хорошею новую лодку с глубоким прочным дном и отличные снасти. С тех пор увеличился его заработок, но приходилось работать больше, поскольку и улов был больше.
К двадцати шести он женился на Мегги Лестер – хорошенькой белокурою девушкой из родной деревни Клиффрок. Она ему нравилась с детства, но ухаживать стал за ней, когда уже имел небольшой заработок, но зато свой. Он был на два года ее старше. Но по своему нраву Мегги можно было дать лет двадцать, как Роберт был достаточно закален ветрами и морем. Но эти природные стихии отнюдь не лишили его той юношеской нежности и страсти, сердце его было наполнено любовью к жене. Так же как и Кейт, Мегги после года замужней жизни родила первенца. Супруги решили назвать его Томом – на честь дедушки Роберта, который был бравым канониром фрегата еще в Крымскую войну.
Вот таковы были дела первых семи лет жизни Томаса Твига с Клиффрока.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=216292
Рубрика: Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження 15.10.2010
автор: Seeman