Она ушла, затем и каменею,
кляня во тьме свою былую лихость;
не сделать шага, сделанного ею
и не стряхнуть того, что навалилось
с тяжёлых плеч, а взять бы в горсть светила
и в тот корабль швырнуть, где дрянь гуляла…
Пусть море, не жалея горней силы,
на грудь мою набросит одеяло.
Она ушла. Тут было не согреться,
хоть вместе с ней хотел во мгле страдать я,
да вот не мог: нет в чёрном теле – сердца,
ведь там заточены одни проклятья,
но, дабы удержать сей ад в неволе,
мой камнепад не возвестит о боли.
