Я стараюсь до полночи замордовать
так себя, чтоб в постели в момент отключиться.
В стылой спальне уже подогрета кровать.
Я ложусь, закрываю глаза, но… не спится.
И хоть числа считай, хоть молитвы бубни,
нету сна. Поглощает меня виртуальность,
где забытые лица и стёртые дни
обретают живую реальность
с ощущеньем мельчайших деталей и слов,
и поступков, и мимики, и интонаций,
где, увы, не абстрактно понятие «зло»,
и добро утонуло в болоте стагнаций
жизни скудной, которою жили мы все,
улыбаясь чарующим лжегоризонтам.
И плешивых романтиков блефовый сев
оказался пошлейшим и мерзостным понтом,
показавшим, что жертвы-то были все зря:
караси в новой жизни акулами стали.
Потому в полудрёме ору: «Октября
не хочу я сегодня, "любимый" мой Сталин!»
