Я в Аду, Артюр, мой прекрасный, мой милый Артюр. Без блеска, без пира, без манифестов я здесь просто на чьем-то ложе, или вместо кого-то на смертном одре. Ты бывалый, и ты Боже тоже, ну хоть кто-то из вас, отпоите меня красным кагором. Я одна среди них, безликих, бессмертных, прозрачных, немых. Рукою каждый из сотен очень тихо, бесшумно, беспристрастно, хладнокровно сжимает сердце моё еще немного живое. Взглядом хищников пожирают мою не мертвую, к сожалению, плоть. И от силы их страшных прикосновений моё сердце всё в гематомах, гангрене и гное, выросло от таких потрясений размером с Луну. Как прискорбно, что никому не могу передать эту боль по наследству, не могу передать и письмом. Слепое молчание и напряженность висков. И прозрачный вывих мозгов романтичных. А затем. После кошмарного сна… Мой левый клапан, содрогаясь с частотою триста ударов в секунду, через горло попытался изрыгнуть мою мертвую душу. Левый клапан подумал, что кончено. И исход очевиден. Но лишь я остаюсь в неведении. Где-то замысел, умысел, страх и жестокость. Среди груды камней и добела раскаленных песков я осталась одна. Я в Аду, Артюр, мой любимый, раздвигаю тонкие колени шире оков. О Артюр, я в Аду, посмотри как пылаю, напиши всем о том, как искусно горю.
