Обнажаю всю жизнь неспособную нежность
На лоскутья пойти нафталиновых кофт.
Розов офис любви. Впрочем, эту погрешность
Восполняет обитый сердцами комфорт.
Новый день на дворе. В глубине кабинета,
Поглядев на затылок любви, покурив,
Я спросил у нее: «для чего тебя эта
Кипа папок нужна»? Впрочем, это архив,
Лета чувств отпылавших, когда-то звеневших
Колокольчиков роем на каждом шагу.
Верхоглядством живя, сам я шашек от пешек
В этой чудной игре отличить не смогу.
Я всего лишь пою обнаженную негу,
Бархат смуглого лоска плеча и скулы.
В такт, и нехотя сердцем, плачевному веку
Я пою наготу черногрудой скалы.
Воспеваю всю жизнь обнаженность, натуры
Обнаженность, лишенность предметов одежд.
От помятых листочков своей синекуры
Оторвать я не в силах задумчивых вежд.
Прежний день на дворе. В застекленном просторе
Ярко-розов закат под перинами туч.
Дивный офис любви на ковре твоем – горе!
Потеряло оно от дверей твоих ключ.
И когда оно выйдет, то выйдет навеки.
Потому что прихлынула кровь, горяча,
Обнажая твою неспособность к опеке
Белошвейки-руки, дорогого плеча…
Обнажаю всю жизнь обнаружить возможность
В строгих рамках – напев, в мертвом камне – печаль.
Уж тошнит от тебя на ковер, обнаженность,
А чужого не жаль.
