|
Сестра «Иоанна Инесса Крестовская»
«…де візьметься
у птиці віщої коханий погляд
голубки, що воркує».
Леся Українка, «Кассандра».
Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес де Сантильяна – это девочка из вице-королевства Новая Испания, внучка деревенского богача, дочь невенчанных родителей, которая много читала, писала стихи и больше всего на свете хотела учиться.
Сестра Хуана Инес де ла Крус, прозванная «Десятая Муза» и «Мексиканский Феникс», – это монахиня, которая в Мехико, в обители Святого Иеронима в перерывах между службами вышивала и ставила научные опыты, пекла пирожки и наблюдала звезды, занималась музыкой и читала, писала картины, богословские трактаты, светские и религиозные пьесы, стихи о разуме, о ревности, о любви.
Когда девочка Хуана Инес де Асбахе, столь же красивая, сколь начитанная, столь же остроумная, сколь сильная духом, явилась при вице-королевском дворе Мексики, она держала экзамен перед сорока учеными мужами и выдержала его так, что иные были восхищены, иные – посрамлены. Госпожа вице-королева приблизила ее к своей особе, двор и роскошный, и изысканный восхвалил ее и преклонился перед нею, многие кавалеры возмечтали о прелестях и руке ее. Но спустя лишь несколько лет отказалась она от всего, кроме познания, и стала сестрой Хуаной Инес де ла Крус.
А когда славословие и злословие вокруг нее одновременно достигли зенита, сестра Хуана Инес подписала отречение кровью и отвратила помыслы от наук и искусств как от семени гордыни, обетами оградила себя от заманчивости былых соблазнов и в строгости и покаянии заключила себя. Она продала все научные сокровища, музыкальные инструменты и библиотеку в четыре тысячи томов, раздала деньги бедным, стала ходить за больными и умерла от чумы. Жизни ее было 43 года, а ее полное собрание сочинений – 4 тома.
Эту жизнь можно в стольких историях рассказать! Да уже и рассказано.
Можно поведать историю, где будет много действующих лиц. Мать, не обученная книжной премудрости, и две старшие сестры, добрый дедушка и его большая библиотека. Учительница, взявшаяся тайком обучить грамоте способную трехлетнюю девочку по ее великому желанию и ради дополнительной платы от ее семьи, заслужившая этим предприятием вечную благодарность своей ученицы. Столичные экзаменаторы и еще светила – теологи, поэты, книжники и испытатели, прославленные имена, лично знакомые или собеседники по переписке. Друзья, поклонники и завистники.
Две мужские тени неотступные: возлюбленный, который дорог был паче разумности, но отвернулся, и другой – любящий, но нелюбимый.
Две вице-королевы – покровительницы и подруги. Два архиепископа Мехико – один благосклонный начальник и почитатель, другой – ненавистник и свирепый притеснитель. Настоятельницы – кто нетерпимая, кто снисходительная. Епископ Пуэблы, коварный друг, оказавший сестре Хуане такую услугу, которая способствовала ее славе в веках и дорого обошлась ей при жизни. Духовник-иезуит, внушающий оставить мирские помыслы, с которым было рассорилась, но под руководство которого вернулась.
Массовка, конечно же, тоже будет: дамы и кавалеры, сестры-монахини, ученицы. Толпа придворных на спектаклях, толпа гостей в келье знаменитой монахини, толпа жителей Мехико за стенами монастыря, обсуждающая с пеной на губах ее покаяние…Читатели, комментаторы, биографы….Рты и глаза в зрительном зале…
Можно рассказать об одиночестве. Представьте: в комнате, заставленной книгами, сидит и пишет у стола женщина в белой длинной одежде со складками. Она берет из склянки начавшую увядать алую розу и рассматривает ее, прислушиваясь, отмечая про себя мысли, которые роза приводит. Ты хороша, моя стареющая царица! Красота, и бренность…и ты тоже создана – какое чудо всякий миг перед глазами! Ее срывают и губят…не верь ему….красоту хвалят, чтобы погубить… А лепестки розы – чему уподоблю? Ее наряд, когда-то дорогие ткани… и ее нагота…Роза вянет, красота умрет….но лучше умереть прекрасной…Я люблю тебя, роза, и как мудро устроил Творец, что, глядя на тебя, я вижу также схожие с тобою создания…
Она знает хорошо, что все эти истины, говоря мягко, не новы – она слишком много читает, а думает даже еще больше. На свете нет ничего нового – но познание всегда новое и личное, и плоды его принадлежат ей. Ни места пустоте, ни часа скуке – везде душа, как очевидна и как многообразна! Каждую минуту своей жизни она не может не видеть творения, не думать о нем и не удивляться ему, и отвлеченные мысли, и образы, связанные ее сознанием с розой, она чувствует в себе так же, как ощущает кожа ее ладони гладь и шершавости пышной цветочной головки; поворачивая розу в руке, она выстраивает строфы, и мысли будут в стихах…
Тут в соседнем помещении падает что-то тяжелое, и раздаются крики. Две ее служанки спорят и обвиняют друг друга. Она идет узнавать, в чем там дело.
Она напишет потом, что ушла в монастырь, потому что жаждала одиночества, но будет жалеть, что с нею не было наставника и соучеников.
Можно предложить рассказ об Идее. Чаще всего это идея права женщины на образование, научное и художественное творчество, буде явится к ним неодолимое рвенье.
…Сеньор де Сантакрус, епископ Пуэблы, удружил сестре Хуане Инес – издал без ее разрешения частное письмо, где она живого места не оставила на классической проповеди самого преподобного отца Антонио Виейры, и сопроводил публикацию трогательными упреками: на что, сестра, тратите дар свой? Теология есть Ваше призвание, Вы же низменным наукам и удовлетворению недостойной прихоти сочинительства посвящаете себя. Епископ писал под именем сестры Филотеи, и сестра Хуана, так как скорбь от незаслуженной обиды владела ее сердцем, приняла игру. В «Ответе сестре Филотее», известнейшем из ее прозаических произведений, она рассказала: то, что высокочтимая сеньора именовала прихотями, для нее – «потребность души, дарованная свыше», «непременное условие существования» (С). И в подтверждение сослалась на то, что эти ее склонности неизменно одерживали верх над всеми другими и побуждали ее преодолевать любые преграды. Рассказала, как в детстве подрезала себе волосы, чтобы за то время, пока они отрастут, выучить очередной урок латыни. Как запрещала себе есть сыр и прочие вкусности, прослышав, что они дурно влияют на мозг. Как болела и, после того, как доктора запретили ей читать, почувствовала себя только хуже. Как дала в монастыре обет не входить без надобности в кельи к сестрам, чтобы научным и поэтическим занятиям не пошла во вред ее природная общительность. Пройдет время, и она также будет громоздить обеты, чтобы защититься от науки и поэзии…
Тут бы и вздохнуть, что женщине в XVII веке не было дано того, что есть у нее в веке ХХI. Но если стены кельи раздвинуть, а потолок поднять так, что он не будет виден, разве означает это, что границы исчезнут совсем? Однажды ладони упрутся в стены, и ты заплачешь от бессилия преодолеть их и устыдишься собственной самонадеянности.
В стихах сестры Хуаны можно прочесть хвалу разуму, исполненную сознания его могущества. Она призывает читателя быть судьей ее поэзии:
«…Суди. На свете ничего
нет выше разума от века.
Не посягает даже Бог
на разуменье человека» .
«…Мне чужды о сокровищах мечты,
ищу лишь для ума обогащенья:
Опасны о богатстве размышленья –
они доводят ум до нищеты».
Но в них звучит и легкая ирония насчет возможностей разума. Полемизируя с поэтом Монторо, она замечает:
«…Недоказуемого жаждет
твой дерзкий разум все равно:
Ведь все, что доказать возможно,
уже доказано давно».
А в конце концов – вполне понятные порицания неутоленной жажде:
«Взлетает разум ввысь, но тянет
его к земле извечный страх…
И топит разочарованье
огонь познания в слезах.
Для непорочных душ познанье–
как сильнодействующий яд;
увы, чем больше люди знают,
тем больше знать они хотят.
И если не остановить их,
то в одержимости своей
под натиском все новых истин
они забудут суть вещей.
….Наш разум – словно пламень злобный:
когда добычей распален,
тем яростней ее он гложет,
чем ярче кажется нам он…
В плену у первозданной лени
усни, мой ум, и мне верни
убитые на размышленья,
у жизни отнятые дни». (С)
Полагаю, однако, что на подобный отзыв о разуме имеет право лишь тот, кто, как сестра Хуана, настолько испытал его возможности, чтобы по опыту знать об их пределе, а отнюдь не надменный невежда.
«Ответ сестре Филотее» иногда называют манифестом феминизма. Предложения в нем, по современным меркам, относительно скромные: а почему бы образованной даме не учить девиц? «Ибо что предосудительного в том, что почтенных лет женщина, просвещенная в науках и благородная в речах и поведении, посвятила бы себя воспитанию молодых девушек?…Отсутствием таковых наносим мы великий урон отечеству нашему…» (С) Но, помимо провозглашенной идеи, в «Ответе» есть что-то, что делает историю поисков сестры Хуаны достоянием не истории, но современности – любой. Я говорю об основании идеи – о сомнениях. «Я пребываю с собою в беспрестанном споре», – признается сестра Хуана. Внутренняя борьба не покидает ее и за написанием этих строк: вначале она говорит, что ушла в монастырь, чтобы похоронить в нем себя и свой разум. «Я ли не молила Господа загасить во мне огонь разума, поелику, как полагают многие, женщине разум не надобен и даже вреден». (С) Но затем природная склонность берет вверх, и сестра Хуана объявляет, что это она привела ее за монастырские стены, дабы не иметь себе помех: «Я готова была не слышать человеческого голоса, дабы его звук не нарушал моей безмолвной беседы с любимыми книгами» (С). Сестра Хуана была с собой искренней, и тем больнее сомнения ранили ее. Закончились они известно чем – обетом не касаться пера и бумаги, отречением, подписанным кровью.
Здесь можно задаться в очередной раз вопросом о том, как дружат или не дружат наука и религия. Поговорить о том, на каких путях можно служить Богу, и как люди это понимали в разные эпохи, и кому ни в коем случае не надо уходить в монастырь. Опять же, с учетом различия эпох и характеров, могут быть два мнения и больше.
Незадолго перед тем, как сестра Хуана скончалась, назвав себя перед смертью худшей из женщин, падре Нуньес де Миранда, ее духовник – тот самый, который поддержал ее решение о монашестве и с которым она потом ссорилась-мирилась, – сказал: «Хуана Инес не бежит, а летит по стезе добродетели» (С).
Предшествовала монашеству история любви сестры Хуаны, рассказанная в лучших из ее стихов. Маленькая пьеса, в которой актеры играют искренне, но с закрытыми лицами, а подлинные имена персонажей не названы. Женственная, очень женственная история, хотя это не значит, что нет мужчин, которых бы она тронула.
Самое первое, детское, впечатление от ее стихов: они похожи на аллегорические картины. Собрание фигур, которые вместе и каждая по отдельности должны что-то показать или проиллюстрировать, непринужденно и в то же время величаво. Или на произведения ораторского искусства: «Сонет, в котором доказывается…», «Сонет, который продолжает рассуждения о том же предмете…», «Редондильи, которые содержат рассуждения …», «Романс, в котором…объясняется природа…». Выражать в стихах свои мысли для сестры Хуаны было столь естественно, что даже знаменитый полемический «Ответ сестре Филотее» едва не появился на свет редондильями или романсом. Ее стихи умные, откровенно умные – нечего ожидать, чтобы подобная ей женщина стала скрывать свой разум и благие приобретения, какими она его обогатила. Но замеченные черты – это в известной мере дань требованиям формы и тогдашней поэтической традиции. От первого впечатления стоит пойти дальше.
Особенности поэтики Хуаны Инес де ла Крус нередко объясняют барочным разочарованием, а также некоторым влиянием испанского мэтра ГОнгоры-и-Арготе, который считал, что поэтично – это сложно. Другую причину – для любовной лирики – я вижу в том, что эти стихи написаны женщиной, любовь которой была сложна.
«Терзаемая гнетом страсти,
я в нетерпении дрожу,
но сразу руку отвожу,
как только прикасаюсь к счастью. (…)
Блаженство болью мне грозит
в моем ревнивом опасенье,
и мне явить пренебреженье
сама любовь порой велит.
Я все перенести готова,
в страданье силу нахожу,
но в исступленье прихожу
от незначительного слова.
Неся обиды мнимой бремя,
в ничтожной просьбе отказать
могу тому, кому отдать
могла бы жизнь в любое время.
Злым раздражением киплю,
противоречьями томима,
я с ним до боли нетерпима,
и все я для него стерплю.
(….)
Нет, мне блаженства не вкусить!
Среди душевного ненастья
готова я проклясть за счастье
и за презрение – простить».
Недаром одна из пьес сестры Хуаны называется «Любовь – великий лабиринт».
Умом она предпочитает разумную любовь, не посягающую на внутреннюю свободу. Чувство в гармонии с разумом, так все правильно и просто. Но в том-то и дело, что любовь от рассудка – не для нее. Она, что называется, рождена для больших страстей (без кавычек). До поры она в себе этого не знает, она может это отрицать, уповать на спасительную узду разума, слегка преувеличивая ее прочность. Тогда по ее стихам кажется, что героиня – лирическая, то есть – немного свысока и с изысканным остроумием подшучивает над любовью, уверенно идет избранной дорогой, при случае проявляя свою разумную независимость. Это умение держать себя в руках не лишено обаяния. А затем чувствуешь: идет волна. Она снесет, как не было, беседку с резными перилами. И ту, которая утверждала разум и свободный выбор, она захлестнет. Героиня, конечно, будет бороться – с кем? – а с собой:
«…Моя душа разделена
на две враждующие части:
одна, увы, – рабыня страсти,
другая – разуму верна.
И не потерпит ни одна,
чтоб верх взяла над ней другая, —
нет распре ни конца, ни края…»
Но более чем думала, она уже во власти своего открытия. Она будет упрямо восклицать «Шалишь, я не побеждена!» – лишь затем, чтобы признать вскоре свое поражение.
…И начинается перечисление презренных мелочей, которые запутывают и сдерживают чистое и сильное чувство. Упреждающее знание, что все проходит, страх перед ошибкой, перед счастьем, перед силой своей любви и (надо думать, это подсознательно) перед теснотой в своем мире – боязнь впустить в свою личную свободу еще кого-то, из-за кого она ее утратит (уже утратила). Терзания ревности, которые, понятно дело, досаждают ему, но ее мучают куда больше. Всем сердцем она стремится любить и отдавать, но ей столько всего мешает – и она печально признает, что это не внешние, но созданные ею препятствия! Греет так, что сжигает.
Говорят, что люди, рожденные под знаком «скорпиона» в любви ревнивы, как никто. Сестра Хуана Инес принадлежит к ним и написала целую маленькую поэму о ревности, а точнее объясняющий ее природу романс. Из ее стихов очень видно, что ее любовь была неотделима от ревности, и другой любви она не знает. Ревность – незаконное дитя любви, приносящее немало страданий, но она же – вернейший признак любви и доказательство ее искренности.
«…Любви без ревности не видел
никто, нигде и никогда:
возможен ли огонь без дыма
или без сырости вода?
(…)
Увы, в любовном лицемерье
искусней всех бывает тот,
в ком жажда выгоды сильнее
и у кого точней расчет.
Одной лишь ревности неведом
притворства лицемерный труд:
она — безумна, а безумцы
в своем безумии не лгут.
(…)
Как ей в притворстве быть искусной,
коль разума ей не дано?
Но чем страданье непритворней,
тем благороднее оно».
Она и признает иллюзию, и не отдает ее: можно попытаться «воскреснуть» и призвать на помощь разум, но деревянной шпагой отразить ли морскую волну? И она не хочет вырваться – только знает, что «надо». Теперь уже ухищренья разума представляются искусственными и бессильными – главное, никчемными – подпорками:
«…Пусть все законы разума
отступят перед ней –
моей любовью горестной,
владычицей моей».
Очарование ее стихов о любви порой сродни очарованию улыбки после слов «Так плохо мне никогда не было», – светлой, превозмогающей не печаль, но подавленность. Хуана Инес, действительно, была «фениксом» – по ее стихам узнаешь, как возрождаются из пепла.
«…Когда ж от яростного бичеванья
готово было сердце умереть,
истерзанное горечью страданья,
«Ужели смеешь ты себя жалеть, –
спросило вдруг меня мое сознанье, –
кто был в любви счастливее, ответь?»
Эта пьеса окончилась тем, что за героиней опустился плотный занавес, а оба героя разошлись молча и ни с чем.
И если позволено бесцеремонно вторгаться в эту область сокровенного, то из сопереживания только.
Такой была – или мне представляется такой – мексиканская монахиня Хуана Инес де ла Крус (1651-1695), женщина ясного ума и мятущихся чувств.
Сегодня у нее день рождения. -)
Стихи в переводах Инны Чежеговой.
Мої українські переклади віршів сестри Хуани.
ID:
965431
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 12.11.2022 10:57:54
© дата внесення змiн: 12.11.2022 11:05:15
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
