Торчит во степи без усердия всаженный кол,
Степная кобыла всё топчет на корде ковыль,
Не вольно, но сытно, да и до зимы далеко,
А после хозяин подкинет сушеной травы.
Кобыла забыла, как можно прожить во степи,
Подножье на лето, зимой полутёмная клеть.
Здесь умерло время, его умудрились убить.
Втихую зарыли в непаханой, рыжей земле.
А там наверху, у хозяев гульба и пальба.
Похоже, в тачанку кобылу пора запрягать.
Деваться-то некуда бедной Савраске, судьба,
И в ужасе мчатся Савраски опять на врага.
Под разными флагами вновь продолжается бой,
Неистовый и беспощадный за тихую клеть,
За право молекул не распоряжаться судьбой
За право в конюшне студёной зимой околеть.
И снова поёт соловьём боевой барабан,
Зияют фрагменты задёрганного куража,
И совокупляется снова и снова толпа,
В завидной решимости масс ничего не решать.
Засушенный пряник не уравновесит кнута,
Но вбит отченашем рефлекс, как табунный обряд.
Казённый сухарь так и будет всегда побеждать…
Пока ни останется ни одного сухаря.
