Ходить и показывать всем свой язык – это здорово. Какая-то радость переполняет тебя, как желтый воздушный шарик. Вот вам – язык! И не грустите больше, и не думайте больше о том, что под ногами лед, а в кармане звенят монеты.
Дым от котельной устало ложится на город. В ярком голубом небе взлетают птицы. В звенящем от холода ветре носятся кульки по дороге и обгоняют машины.
Трамвайчик, набегавшись, по городу, подползает к остановке. Туктук-туктук, туктук-туктук. Люди лезут туда – пенсионеры бесплатно, другие за рубль. Я сдавилась в лепешку, прилипла к двери и трясусь по улице. Я молодая, но еду пенсионерно. Туктук-туктук. Все молчат, сопят, пихаются.
- Мужчина! Уберите ваше между ног и моего между ног! Мне больно! – раздается возмущенный женский голос.
Секундная тишина – в салоне раздается сдержанный смех.
Женщина уточняет:
- Ведро, говорю, уберите!
Я еду дальше и думаю: а зачем ему зимой ведро? Вот бы он запихнул туда колючий ветер и отвез его в пустыню Сахару, и нам хорошо, и им неплохо.
На остановке трамвайчик остановился. Отдыхает на светофоре. Я смотрю на молодого человека, который мерзнет и ждет другого трамвая. Он не знает, сердешный, что мерзнуть ему до утра второго пришествия. Я бы показала ему язык, но облизывать стекло мне не хочется. И я подмигнула ему правым глазом. Он улыбнулся и тоже подмигнул. И тоже правым. И я ему снова подмигиваю, а он в ответ начинает подмигивать то правым, то левым, то правым, то левым.
А я левым подмигивать не умею! И поэтому показала ему язык.
Трамвайчик тронулся: туктук-туктук, туктук-туктук, туктук-туктук.
А он подмигнул мне вслед левым глазом, улыбнулся и тоже язык показал.
