Все мысли съедены. Гавно,
Всё счастье выпито до дна.
Все души проданы давно
И бесполезно начинать
Писать стихи, искать слова
И рифмы. Тоже все - боян.
Их можно только воровать
У тех, кто умер или пьян.
Что остаётся нам тогда?
Жечь, будто собственных детей,
Свои стихи, свои года,
И сдохнуть худшей из смертей?
И сотни пьяных мотыльков
Спешат к свече на эшафот.
Там Цой, Есенин и Тальков,
И тысячи. И всех нас ждёт.