Чтобы любить Пушкина, необязательно хорошо знать, как мало похож он на памятники. Необязательно ни удивляться этому, ни возмущаться, ни посмеиваться. Можно не знать и не перебирать многократно игривые подробности его жизни. Можно не задумываться над тем, как часто он поражал своим поведением светское общество и не носиться ни с колкостями, которые он кому-нибудь незаслуженно сказал, ни с эпиграммами, которыми кого-нибудь зря задел.
Можно не быть самому ни литератором, ни стихотворцем, но чувствовать, что Пушкин – родной человек. Можно не судить о его гении с радостным и драгоценным знанием, которое дает свой поэтический дар. Можно не показывать пальцем, не срывать покровы и не вступать в спор о том, какой Пушкин – настоящий.
Можно быть заботливой мамой четверых детей, бабушкой многих внуков.
Достаточно просто знать его стихи и иметь любимые, знать их на память и читать всегда, когда душа этого попросит. Собирать книги о нем и читать их, не критикуя, а только приобщаясь к его жизни и разделяя с их авторами свою к нему любовь. С гордостью купить своим девочкам «Руслана и Людмилу», и с колыбели приучить ребенка со своего голоса к звучанию «У лукоморья дуб зеленый» вместе с малышовыми прибаутками и военными песнями.
Можно быть вечной семейной труженицей и не быть эстетом. Можно наивно умиляться очередной бесконечной истории в мексиканском или бразильском сериале – но любить Пушкина без греха.
Не приближаться к нему, как к брату, но и не потешать своей гордыни – любить простодушно.
Я прочитала, что Марина Ивановна Цветаева удивлялась — как это Пушкин стал в роли собственной Татьяны! Она не любила «Онегина», у нее были другие любимые пушкинские произведения (мое упоминание о гордыне — не про нее, разумеется). Мне же кажется, что не беда — Пушкин очень любит Татьяну.
Моя бабушка могла читать на память многие пушкинские стихи. Больше всего она любила три отрывка из «Евгения Онегина» — письмо Татьяны, письмо Онегина к Татьяне и «Довольно; встаньте. Я должна Вам объясниться откровенно». Она читала их вслух так часто, что я заучила речи Татьяны с ее голоса. Она читала всегда, когда хотела. Иногда – сидя в своем кресле напротив телевизора, иногда – опершись локтем о ручку кресла и в иные моменты чуть-чуть проводя поднятой рукою у лица – это выглядело не излишне, а трогательно. Иногда посреди какого-нибудь дела. Моей бабушке говорили, что она могла бы быть актрисой, но она играла только смолоду в самодеятельности.
У нее собралась довольно большая библиотека книг о Пушкине, не считая двух его собраний сочинений.
И посреди тяжелой болезни, когда приходилось бороться за жизнь, она читала Пушкина и для себя, и окружавшим ее людям, себе в радость, им на удивленье. И когда становилось невмоготу, уже чтобы поддержать сознание, она читала Пушкина, силясь остановить наступление последнего сна.
Надо думать, ее слышали. Моя бабушка умерла поутру в день рождения Пушкина. Пушкин приходил за нею в наш дом.
День А.С.Пушкина – это ее день.
