***
- О, Баронесса! Ёлкин дрын…
К чему безудержное ржанье?
К чему конвульсий колыханье?
Прокисла кровь. Осталось имя.
И лишь в похмелье недопитых снов,
где пепел переходит в дым,
вождь даст добро на всепланетный климакс.
Примчатся всадники в тряпичных шлемах.
Какой набор сокрыт в типичных генах.
Повсюду с ними добрая примета:
с ведром, надоенной кровяки,
девочка-вендетта.
Их чистая ведёт мечта:
- с богиней жить…
в одной кровати…
до утра… Ну а пока…
- Домашний апокалипсис, - иди сюда.
Красной звёздочкой в ночи белые.
Красной звёздочкой в ложе белое.
Красный конь да во белый снег.
Красный бог да на белый свет.
- О, Баронесса - ангел ночи,
разуй креоловые очи.
Воспрянь душой, дай фору телу,
оно ведь всё-таки слабее.
…С утра орда, взяв простынь в флаг,
умчится в степь искать портвейн
для овдовевшего стакана,
спасибо даме не сказав,
привет барону передав.
Засох июль. Уплыла осень.
Статуй поленица ждёт печь.
Пустыни глаз пытаются изречь:
- Невмочь та ночь.
То не душа, то пепла дочь.
- О, Баронесса, баронесса.
Какая ж в этом слове ме́сса?
Какое в твоём теле тесто?
Кому сегодня ты невеста?
О, взгляд чарующей горгоны,
и глас, не ведавший препонов.
Вся власть веков стекла в канаву,
а ты на даче, за флажками,
пьёшь у камина, ждёшь облаву.
Смотри в окно.
Идёт кино:
«На чёрной льдине февраля
полощут флаги октября».
А где-то в детстве иль во сне
ты ждёшь мило́го при луне
Виденье? Чьи-то голоса?
Томление… длиннее, чем коса?
Волнуется тончайшая струна.
Слегка ресницею дрожит душа.
У приоткрытого тобой окна,
его признание в тиши.
Стихи, стихи, стихи, стихи.
Ушло, упало, улетело,
растаяло, прокисло… вонь.
- СМОТРИ!
- Всю ль ножку тонкую бокала
плоть самогона обласкала,
плавник твой гордый облизало,
серпа зазубренного жало.
***
2000.2008.
