Мой черный друг стоит на руках и пытается идти на них, но такой же черный ветер, как и он сам, говорит, что это у него не получится, и он падает. А затем он снова встает на руки – и снова падает. Снова и снова, ему это не совсем нравится, так как руки его были сильными.
Моего черного друга звали Неус, и он никогда не произносил своего имени вслух. Он не любил это слово, а, впрочем, он вообще не любил никаких слов. Он умел разговаривать с небом, с дождевым небом, с ветром, песком и еще со многими такими вещами, которые понятия не имеют о словах. И поэтому жизнь его складывалась как нельзя лучше.
Неус в который раз посмотрел на меня, но продолжал мучить свои руки, а иногда застывал взглядом на черноте вокруг, хотя она была привычной.
Там, где Неус был моим другом, всё было черным. Я никогда не мог понять, почему это так. Кажется, я просто это знал, я знал, допустим, что, смотря на небо, оно будет однозначно черным. Смотря на Неуса, я знал, что он черный. Хотя он в свою очередь это вряд ли знал, и никто, наверное, не знал этого, кроме меня. Она (эта чернота) попросту существовала. Вне их взгляда, кожи.
Но там, где Неус был моим другом, я не чувствовал себя черным. Я не чувствовал себя никаким другим, но главное было то, что я был не_черным. Поэтому там, где Неус был моим другом… единственным моим другом был Неус. Возможно, он мало это понимал, я уверен, что он не осознавал даже того, зачем встает на руки и пытается идти.
…Ровно после того, как солнце (я знал, конечно, что оно тоже черное) заденет черную кожу моего друга, он тут же вскакивал и пытался найти своё оружие. На самом деле это была обычная палка, но он считал, что это мощнейший артефакт в борьбе со скотом, который ему приходилось пасти после того, как солнце коснется его черной кожи.
Он искал палку. Мне казалось, что это было каким-то особенным для него ритуалом, ведь он искал ее каждый день, каждый день он мне отдавал ее в начале, в самом начале солнца, якобы под присмотр, а в конце солнца искал палку с такими глазами, что, думаю, никакого оружия в борьбе со скотом ему совсем не нужно было.
И Неус всегда находил ее. Может быть, ему надоедали эти поиски, или надоедал собственный же взгляд. Или я. В завершение «ритуала» он всегда подходил ко мне, касался своей черной кожей… меня и вытягивал почему-то обе руки. Наверное, он хотел в очередной раз показать, какие они у него сильные. Я протягивал ему палку и смотрел в его глаза. Мне казалось, что и они были черными. Нет, я знал, что они черные, но мне верить в это не хотелось с каждым днем все больше. Ведь это был мой друг Неус. И неважно, что мы находились там, где он живет.
..Была ночь и была черная ночь. Так начиналась книга моего друга. Он не знал, что такое книга, да и слово «ночь» было для него особенным. Я научил его писать книги, правда, он делал это не так, как обычно их пишут. Мой друг Неус делал это где-то вне себя, и здесь он совершенно соригинальничал. Было бы глупо, если б книга начиналась так: не было ни ночи, ни черной ночи, был я. Ну, и такому я не мог научить моего черного друга. Это не делало бы ее черной. И там, где Неус был моим другом, это скорее выглядело бы как отсутствие кожи у, допустим, деревьев и даже неба.
Я знал только начало его книги. Этого было вполне достаточно.
…Всё случилось тогда, где у моего друга Неуса глаза стали белыми. Он, естественно, не понимал, что такое цвет, да и вообще там, где моим другом был Неус, такое понятие как цвет было где-то совсем не там.
Глаза Неуса стали белыми…
…Я видел дома. Одинокие черные дома, набитые одинокими черными людьми. Правда они верили в то, что были не одинокими, они смотрели, как уходят птицы, и старались вместе помочь им, помочь поверить в возвращение.
Я видел все там, где заканчивалась музыка, музыка усталых душ, и невозможность последних движений.
Я видел, как бегут насекомые, их усталые лица напоминали лица облаков, теряющие их на полпути.
Я видел всё это. И там, где моим другом был Неус, Неус не видел ничего. Его глаза стали белыми.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=264803
дата надходження 13.06.2011
дата закладки 19.02.2012